Это был незабываемый день. День, когда я вывалился в открытый космос.
Начинался он буднично, как говорится, ничего не предвещало. Разбудило меня утреннее солнышко, заглянувшее в спальню. Жена сбежала на кухню, крутила на ручной мельничке кофе. Есть ли, знаете, у нас маленькие милые традиции – свежемолотый кофе в турке, поговорить за завтраком, планы на день согласовать, да и так, за жизнь тоже. Дети ещё спали, набегались за вчера. Хорошо им, у них каникулы.
Мы на лето перебрались в загородный дом, как мы его громко называли – фамильная усадьба. Участок старый, ещё с доковидных времён, а дом свежий – отец мой ставил. Старый домик, в который при ковиде семья перебралась, пришлось снести – маловат стал, а место мы менять не хотели – что лес, что речка в десяти минутах, да и к цивилизации недалеко. Сарай старый оставили, там трудился роботизированный отцовский термопластавтомат, а я вот в сварщики подался.
А чего? Я в школе как думал, все на что-то модное побегут учиться, а я в космос хотел. Кого перво-наперво в космос возьмут? Понятное дело – сварщиков, слесарей, да пилотов – охотников за старыми спутниками. Нет, конечно, ТАМ человек любой профессии пригодится, но инженеры или технологи прибегут на пять минут, вопросы порешают и убегут, а я хотел свободного полёта, так чтоб над планетой повисеть, поразглядывать, и никто тебя не трогает, за плечо не теребит, знай себе, точки резки или сварки задал, траекторию проверил, процесс запустил. Пока костюм варит, руки из рукавов вынул, отвлекает, знаете ли, когда твоими руками искусственный интеллект шевелит. А так и пузо почесать можно, музыку поставить, или книжку какую. Жаропрочка она долго режется, времени много. Но я люблю Землю разглядывать. На плоском экране она совсем не такая, как тут, при круговом-то обзоре. Поставлю что-нибудь из старенького, Харакса там или Жа’ра, и думаю.
Представляю, как изменится жизнь, когда мы орбитальную станцию закончим. Это на первом этапе мы режем всякий космический мусор – сломанные спутники, разгонные ступени, топливозаправщики. Как соберём первое кольцо – сможем плавильные печи запустить. Подключимся, по-первой, к буксиру, у него реактор не ахти какой мощный, но нам особо много и не надо – переплавить в компактные слитки всё то, что охотники натаскали, что висит в сетке, как кольцо юпитера, вокруг стыковочного узла.
Именно там я и работаю – вместе с другими разделываю и рассортировываю, что ещё может пригодится, а что в переплавку. Если попадается танкер – нападаем на него все разом, что мошка на варенье, на листы режем, и тут же варим из них обшивку Первого кольца.
Внешний вид конечно тот ещё, как франкенштейн – из заплаток, но в космосе особо выбирать пока не приходится. С земли металл тащить – вообще не вариант, слишком дорого, а вокруг земли за последнюю сотню лет ломаных спутников накопилось – пруд пруди. А мы их соберём, разберём, переплавим, и будет орбитальная станция почти за бесплатно. И небо чище станет.
На первом кольце сначала будет литейка и прокатный стан. От метеоритов и мелкого мусора надо сперва стены сделать – оборудование защитить. Дальше – больше. Залётные инженера вовсю обсуждают какие станки прямо по месту делать будут, где металлообработка будет, где пластик лить собираются, а на третьем кольце будет переработка руды.
Если честно – не представляю, как они планируют комету разбирать на запчасти. А они ещё и хвалятся, что первичное обогащение будет прямо на комете идти. Ну да ладно.
Вот о всяком таком я на работе и думаю. А сегодня задумался настолько, что не увидел, как страховочный трос попал под резак. Ладно бы резко, я бы отреагировал, или датчики костюма среагировали, а он, зараза, плавненько так, не спеша, петлёй подлез, ровно на линию реза. Когда костюм закончил резать, я привычно ботинками примагнитил лист, и дёрнул за фал. Представьте моё удивление, когда вместо движения, как на доске для серфинга, вдоль сетки, я перевернулся через голову и плавно кружась, полетел в бездну космоса.
И о чём я только думал…
Больше всего – как накажут. Ценный лист отправил летать по неопределённой траектории, он же врежется неизвестно куда, беды наделает. Глянул на уровень заряда. До конца смены дотянул бы. Маловато…
Маневровые двигатели у меня есть, но они маломощные, так, вращение устранить, с места на место перепрыгнуть, стабилизироваться. На таких не полетаешь, они в автомате при прыжке включаются, компенсируют траекторию по направлению взгляда, а дальше летишь своим ходом. По уму конечно сделано, если вволю разгонятся дать – чем и как тормозить-то? Размажет по обшивке, да и всё.
Солнце-земля-солнце-земля-солнце… Стошнить меня не должно, вестибюлярка тренированная, но сосредоточится при мельтешении не получалось. Выхватив краем глаза станцию, прикинул, присел, и резко прыгнул, от пяток, так, чтоб магнитные ботинки не отключились. Все маневровые просто сошли с ума. Ну не рассчитаны они на массу листа вместе со мной… Плюс мой взгляд не мог зацепится за станцию, и система не могла меня стабилизировать. Закрыл глаза.
Каждое лето, выезжая за город, я давал себе честное слово, что буду писать. Дело вроде не хитрое, вопросы на меня оформили, опыт передавать надо. Вот только не получается. Нет, в городе с этим всё в порядке, сел, сосредоточился, написал ответы – час делов и свободен. А тут не так… Выйдешь с утра из дома, вдохнёшь полной грудью разнотравье, глянешь по сторонам – и день пропал. Вот эту веточку срочно обрезать – пошёл за секатором. На винограде пасынки повылазили, я же мимо прохожу, как не обломать? Ух ты! Грибы вылезли, пару дней назад Вас тут не было! Собрать срочно. Что за шланг? Полив? Тут уже не надо, там надо. Как обедать? Я же ещё ничего… И как раньше писатели на природу уезжали, чтобы писать? Мне в городе проще. Вот работать, всё равно где. А сосредоточится за городом сложнее. Кажется будто чем ближе к земле, тем мысли приземлённее. Вкусненькое заготовить или приготовить. На солнышке погреться. В городской высотке – от земли дальше, и мысли, какие-то высокие. О людях, о судьбах, о космосе. Куда мы идём, как жить дальше…
