Ранним утром 1 марта 1944 года у подъезда восьмиэтажного Бродвей-билдинг – неказистого с виду старого здания в центре Лондона – остановился длинный черный «Роллс-Ройс-Фантом». Появившийся из недр машины человек в штатском почтительно распахнул заднюю дверцу, и тучный, немолодой господин, одетый с безукоризненным, несколько старомодным вкусом, тяжело прошествовал к входу в здание. У господина было массивное, угрюмое лицо. Густые брови, казалось, нависали над невеселыми, умными глазами.
В пустынном холле Бродвей-билдинга пожилой господин долго дожидался старого, скрипучего лифта. Наконец лифтер распахнул перед ним дверцу и… замер с распахнутым ртом:
– Сэр?!!
– Ну, чего уставился? – недовольно буркнул гость, входя в кабину лифта. – Четвертый этаж.
– Слушаю, сэр, – еле выговорил лифтер, нажимая на кнопку и глядя на пожилого господина с обожанием.
Достигнув четвертого этажа, пожилой господин уверенно направился к одной из дверей, забранных матовым стеклом, и коротко постучал. Ему открыл хозяин кабинета – высокий, отлично сложенный 54-летний мужчина с бледным узким лицом. Светлые прозрачные глаза взглянули на гостя почтительно, хотя и не без легкой усмешки.
– Рад приветствовать вас, сэр, – произнес генерал-майор Стюарт Грэхэм Мензис, генеральный директор Сикрет Интеллидженс Сервис – Секретной Службы Его Величества, или МИ-6, как ее еще называли. – Благодарю за то, что откликнулись на мою просьбу и прибыли сюда.
– Если гора не идет к Магомету, Магомет сам отправляется в путь… Пожалуйста, Стюарт, распорядитесь насчет кофе, разговор, как я понимаю, предстоит долгий. – И премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль переступил порог главы кабинета английской внешней разведки.
Надежная звукоизоляция защищала стены старого Бродвей-билдинга от шума лондонских улиц. Черчилль, удобно расположившись в кресле, с удовольствием пробовал кофе, только что принесенный молчаливым слугой. Мензис молчал, ожидая, пока глава правительства начнет разговор.
– Отменный кофе, благодарю вас, Стюарт. Давно не пробовал такого.
– Не станет же сэр утверждать, что на Даунинг-стрит, 10, его поят бурдой? – с легкой улыбкой проговорил Мензис.
– Иногда до того заработаешься, что бурдой кажется даже лучший коньяк, если его пьешь на Даунинг-стрит, – буркнул Черчилль. – Подайте пепельницу. Черт возьми, как неудобно, когда приходится пользоваться чужой пепельницей, а не своей серебряной «пагодой»…
Спрятав улыбку, Мензис подал премьеру пепельницу. Оба были знакомы давно и держались без лишних церемоний.
Черчилль вынул из кармана костюма упакованную в латунный цилиндр сигару марки «Аромат Кубы» размера «Джульетта № 2», увлажнил конец сигары, проткнул специальной палочкой отверстие в ее кончике и продул сигару с противоположного конца. Забегал глазами по комнате. Знающий о привычках премьера Мензис взял с каминной полки свечу, зажег ее и подал Черчиллю. Ароматный дым медленно пополз по комнате.
– Итак, Стюарт, что же заставило вас просить о личной встрече здесь, у вас в кабинете?
– Есть информация, сэр. На мой взгляд – чрезвычайно интересная.
Окутанное сигарным дымом лицо Черчилля было бесстрастным, но глаза под густыми бровями оживились.
– Я слушаю.
– Вчера у нашего резидента в Берлине состоялся контакт с представителем белорусских коллаборационистов.
– Что за коллаборационисты? – равнодушно осведомился премьер-министр.
– До революции Белоруссия была частью России, – начал терпеливо объяснять Мензис. – Во время Великой войны была оккупирована Германией и в 1918 году провозгласила независимость как Белорусская Народная Республика. Но эта была чистая формальность, так как ни армии, ни финансовых ресурсов, ни четкой внешнеполитической линии, ни поддержки в собственном народе, ни сочувствия со стороны великих наций эта новообразованная страна не имела. Отстоять себя независимая Белоруссия не смогла, а потому быстро пала. Ее территория была разделена между Советским Союзом и Польшей. В составе СССР Белоруссия была формально независима, фактически же она была лишена возможности проводить собственную внешнюю и внутреннюю политику, во всем слепо подчинялась Москве. Это же касается и других республик в составе СССР.
– Вы намерены прочесть мне курс лекций по истории Востока? – хмыкнул Черчилль.
– Я веду речь о существенно важных вещах, сэр, – не смутился Мензис. – До 1939 года значительная часть Западной Белоруссии была в составе Польши, однако после начала военных действий на континенте Сталин присоединил эти земли к Восточной Белоруссии. После оккупации немцами Белоруссия вошла в состав рейхскомиссариата «Остланд», куда входят также бывшие прибалтийские страны. Ее официальное название – генеральный округ «Белоруссия», или, как говорят немцы, Вайсрутениен, – с трудом выговорил Мензис немецкое слово. – Большая часть населения края активно поддерживает Сталина, воюя в партизанских отрядах, или с нетерпением ждет его возвращения. Но в Белоруссии есть и другие. Те, кто ненавидит Сталина и его политику, кто воевал с красными еще после революции, кто до 1939 года жил в Польше и имел свой бизнес, кто держал в руках призрак власти в 1918-м и упустил его, кто…
