События весны и лета 1941 г. говорили о том, что Германия совершит военное нападение на СССР. В полосе Прибалтийского особого военного округа в мае – июне участились случаи нарушения госграницы немецкими самолетами, отдельные из них проникали до Риги, Шауляя, Вильно. Пятая колонна в Прибалтике начала подниматься и разворачивать свою деятельность.
Наша агентура и перебежчики указывали, что вооруженное выступление Германии против нас произойдет в ближайшее время. Почти точно указывались сроки – 20–22 июня 1941 г.
Командованию Прибалтийского округа представлялась возможность немедленно передислоцировать ряд частей ближе к границе. Однако темпы сосредоточения и развертывания шли медленно. Пропускная способность железных дорог Прибалтики была невелика, войска дислоцировались на большой территории и в удалении от госграницы.
Вместе с тем имелась реальная возможность под видом вывода частей в лагеря провести скрытое сосредоточение главных сил у госграницы, занять и совершенствовать полевые оборонительные сооружения. Но это было возможно при условии правильной оценки и предвидения надвигающихся событий. Своевременно были выведены только 90, 188 и 5-я стрелковые дивизии, но они в основном занимались оборудованием лагерей, нежели боевой подготовкой.
Таким образом, непосредственно у госграницы от Балтийского побережья до Аугстогаллена находились: 10-й стрелковый корпус – 10, 90 и 125-я стрелковые дивизии 11-го стрелкового корпуса; от реки Неман до Копциово – 5, 33, 188 и 128-я стрелковые дивизии 16-го стрелкового корпуса.
Эти части в основном находились в лагерях, имея непосредственно у госграницы прикрытие от роты до батальона, по существу лишь усилив пограничную службу.
11, 16, 23, 126, 183-я стрелковые дивизии совершали переброску или марши из районов лагерей или зимних квартир к границе.
179, 180, 181, 182, 184, 185-я стрелковые дивизии продолжали оставаться в лагерях или на зимних квартирах.
3 и 12-й механизированные корпуса заняли районы сосредоточения согласно плану[1].
Сосредоточение войск опаздывало на 5–7 суток. Не было ярко выраженной группировки, более того, ударная сила – механизированные корпуса были растащены по дивизиям по ряду направлений.
К исходу 21 июня в боевую готовность были приведены только части прикрытия (шесть стрелковых дивизий) и мехкорпуса.
В полосе Прибалтийского особого военного округа сосредоточивалась группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба, в состав которой входили 16-я и 18-я армия и 4-я танковая группа.
Противостоящие им наши войска состояли из 8, 11, 27-й армий во главе с генерал-майором П.П. Собенниковым, генерал-лейтенантом В.И. Морозовым и генерал-майором Н.Э. Берзариным, а также 3-го и 12-го механизированных корпусов под командованием генерал-майора танковых войск А.В. Куркина и комбрига Н.М. Шестопалова.
Всего имелось 25 дивизий (19 стрелковых, 4 танковых и 2 мотострелковых), 1 стрелковая и 3 воздушно-десантных бригады. На базе Прибалтийского особого военного округа в первый день войны был создан Северо-Западный фронт под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова. По данным разведки и агентуры, наше командование неверно оценивало соотношение сил сторон. В журнале боевых действий фронта 21 июня записано:
«Войска СЗФ имели равные силы, а по отдельным элементам вооружения – превосходство. Пулеметы: немцы – 13 500, мы – 18 760; минометы: немцы – 1400, мы – 3517; артиллерия: немцы – 2256 орудий, мы – 2884, из них 60 % тяжелых систем; по танкам превосходство у немцев на 900 танков; ПТартиллерия – на 560 орудий; явное превосходство в автоматах и авиации».
К нанесению удара на этом направлении противником привлекались 3-я танковая группа и два левофланговых корпуса 9-й армии из состава группы армий «Центр». Вся группировка насчитывала 42 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизированных. Наступление группировки поддерживал 1-й воздушный флот, имеющий 760 самолетов.
Противник превосходил советские войска в дивизиях в 1,7 раза (фактический перевес в людях был более значительным), в танках – в 1,3 раза, в орудиях и минометах – в 2 раза, в авиации – в 1,2 раза[2].
Наши глубинные резервы влияния на ход боя оказать не могли, так как опаздывали с прибытием на 3–5 суток, а резервы противника вводились на 1–2 сутки. Немцы имели полную возможность бить наши войска по частям, то есть в первую очередь 7–8 стрелковых дивизий прикрытия, потом моторизированные части и затем резервы, которые подходили на пятые – седьмые сутки.
Немецкое командование планировало глубокие стремительные прорывы танково-моторизированных соединений, чтобы предотвратить отход пограничных частей на подготовленные для обороны рубежи. Поэтому Лееб выдвинул в первый эшелон лучшие части прорыва – 41 и 56-й моторизированные корпуса генералов Рейнгардта и Манштейна.
Несколько слов об авиации. Ударом с воздуха большая часть советской авиации на пограничных аэродромах была уничтожена на земле, не успев подняться в воздух.
Связь. К 22 июня в нашем тылу оказалось неимоверное количество диверсантов, которые резали телефонные провода и убивали посыльных. Все! Без телефонной связи никаких армий, корпусов, дивизий и полков у нас в западных округах не стало. Осталось несколько тысяч рот и батальонов, которые действовали без единого плана и приказов. А штабные радиостанции армий, корпусов и дивизий были смонтированы в автобусах – легко распознаваемые цели для немецкой авиации. Через несколько дней не стало и этих радиостанций.
