Я знала, о чем они все думали. Ясин, наверняка, заикнулся им о моей непорочности, и у каждого из них это вызывало неподдельный интерес. К тому же я знала, что мужчины считают меня красивой…
При всем том, что я была почти обнажена и трясла грудью в такт со своими бедрами, что было очень унизительно, я чувствовала себя королевой.
Я могла бы контролировать самых слабых из них. Я могла бы управлять мужчинами, и они делали бы все, исполняли бы каждое мое желание…
Но не этот человек, который сейчас не отрывал от меня своего зоркого взгляда. Пристального, обжигающего…такой взгляд заставлял кровь в жилах стынуть, а потом вновь разгонял ее по телу.
Сделав последнее резкое движение бедрами, я упала на бархатный ковер, расстеленный для моего танца, и накинула на себя вуаль, которую достала из-за усыпанного побрякушками пояса.
Десятки глаз были прикованы ко мне, но лишь один человек смотрел так, будто видел насквозь. Словно мое лицо не скрывает тончайшая вуаль из арабского шелка.
Я опустила взгляд в пол, чувствуя, как позволяю заковать себя в новые кандалы страха и унижения...но, не смогла вновь поднять его. Не смогла выдержать взгляда этого мужчины, который на веки запечатлелся в моем внутреннем взоре.
ОН выглядел, как первозданное и древнейшее ЗЛО.
Холодный. Взгляд нефритовых глаз с угольно-черной окантовкой жалит меня, словно удар кнута, и я почти чувствую, как это причиняет боль. Физическую.
{Как такое возможно?}
Я ненавидела своего хозяина, но я бы смирилась с тем, что буду жить здесь, в сказочном дворце, чем добровольно бы сдалась в плен этого чудовища.
[М о н с т р.]
Все что приходит мне в голову, когда я вспоминаю его идеальные черты лица. Четкую линию челюсти и рельефные скулы, которые придают ЕМУ такой вид, будто он только что поднялся из преисподней.
Я дернулась на ковре, потому что единственное чего я сейчас хотела, это бежать.
И пусть я получу новый удар, новое наказание...все это лучше, чем быть отобранной {ИМ.}
Избранной.
Даже ад, в котором я оказалась, казался мне раем. Потому что настоящее пекло, оно там — под взглядом зеленых глаз с дьявольской окантовкой. Под взглядом демона.
Демона, чью идеальность "портит" только заметная родинка на левой скуле.
— Глаза на меня, — его голос звучал не громко, в нем слышались оттенки ласковой угрозы.
Мне казалось, что, если я посмотрю на него, то тут же расплачусь. Мой организм чувствовал опасность, которая исходила от этого человека.
Хотя, казалось бы, что может быть опаснее Ясина? Я уже знакома с тем, каково быть рабыней. Меня не ждет ничего нового…
— Подняла глаза на меня, — снова повторил он, и я вновь ослушалась.
— ЛЕЙЛА! — в голосе Ясина трепетал гнев.
— Не вмешивайся, Ясин, — кажется, Кая(я прекрасно знала как его зовут) только забавляла данная ситуация. — Мне нравится, что она такая непослушная. Тем больше причин наказать ее.
Его слова звучали в самом плохом из смыслов — многообещающе. Ясин не трогал меня, два года он берег мое тело…я вдруг почувствовала на своем подбородке уверенные пальцы. Они сжали меня в тиски, заставили покориться воле Кая.
Я подняла на него глаза и поняла одно: этот человек едва ли будет меня беречь. Если он захочет – он возьмет, и ничто его не остановит.
На снимках репортеров Стоунэм выглядел совсем не так, как в жизни. {«Самый молодой и скандальный конгрессмен в истории подрался в баре.»}
{«Безответственный конгрессмен: жертва или убийца?»}
Заголовки моих статей посвящённые Стоунэму бегущей строкой пролетели перед моими глазами.
— Вот мы и встретились…Лейла, — с презрением отметил он, сжав мой подбородок еще сильнее. Затем он откинул меня, унижая прилюдно: я отлетела на бархатный ковер, как дешевая шлюха.
— Что ж, Ясин. Я так понимаю, тебе больше нечего мне предложить…
— Деньги…
— Даже твоих денег не хватит. К тому же, они у меня есть. Поэтому упакуй ее хорошенько и доставь мне. Я люблю новые игрушки…до тех пор, пока они мне не надоедают, — он усмехнулся, и я отчетливо услышала в его голосе то, чего боялась больше всего — план изощренной мести.
— По рукам, мистер Стоунэм, — мужчины пожали друг другу руки, а все остальные присутствующее многозначительно ухмыльнулись.
***
— Ты моя игрушка. Ты — МОЯ, — его грудь раздувается и сжимается с сумасшедшей скоростью. Кажется, что вот-вот все пуговицы на рубашке разлетятся в разные стороны. — Что, другого миллиардера себе высматривала? Приценивалась, Леа?!
Сжимаюсь, инстинктивно прикрываюсь руками, понимая, что даже пуленепробиваемый бункер не спасет меня от разъяренного Кая.
Но это первый раз, когда его гнев и ярость, выглядят такими уязвимыми. Настоящими. Это не жестокость. Это агония ревности.
Он никого ко мне не попустит.
Никогда.
И это не может меня не радовать, учитывая тот факт, что еще недавно Стоунэм собирался меня по кругу пустить.
— Ты ВООБЩЕ не должна была рта своего открывать, ясно?! Может быть тогда, он бы не залез туда языком?! — орет Кай и тащит меня в ванную. Все происходит словно в тумане.
Нет, мне не страшно, как кто-то мог бы предположить. Я возбуждаюсь от его криков. Меня заводит его ревность и злость, я трепещу в предвкушении…
