Демон снаружи
Демон только снаружи
Глава 1
Монотонно стуча резиновыми колёсиками по бетонному полу, каталка резко остановилась возле двери больничной палаты. От чего меня на ней тут же качнуло, и я начал понемногу приходить в себя. Первым делом мыча сквозь губы продрал слипшиеся после наркоза глаза. Затем начал их медленно открывать, как свет тут же резанул по ним острой болью. От чего я моментально зажмурился, повернулся чуть на бок и не стесняясь, в пол голоса матюгнулся. Повторную свою попытку их открывать я повторил только когда первая боль окончательно стихла.
– Очнулся! – раздался у меня где-то над головой безучастный голос.
Проморгавшись, задрал голову к верху, непонимающе уставившись на смотревшую на меня сверху вниз медсестру. Моментально осознав, что сейчас происходит, начал быстро возвращаться к реалиям жизни. – Долго они меня там “пытали”? – пролепетал присохшим к нёбу языком.
– Не знаю! – непринуждённо пожала она плечами. – Часа два, наверное, – а сама тем временем уже открыла дверь и заталкивала меня на каталке в палату. Вплотную подкатила её к моей койке, что была самая дальняя у окна. – Сам перелезешь? – спокойно наблюдая за тем, как я барахтаюсь на каталке, запутавшись в накрывавшей меня простыне.
Наконец разобравшись с туго обвившей меня материей, я привстал на локтях, тут же ощутив, что после наркоза меня всё ещё мутит. И первым делом потянувшись с неё, схватил стоявшую на прикроватной тумбочке специально оставленную мной бутылку минералки, жадно к ней присосавшись. Поставил её на место, только когда та почти опустела. Сухость во рту пропала и язык зашевелился охотней. – Сам! – начал, кряхтя перебираться на койку, при этом одной рукой придерживая злосчастную простынь, которой меня укрыли. Так как под ней я был совершенно голый.
Только я оказался на койке, сразу же устало уронил голову на подушку. – Ну я пошла! – и медсестра покатила каталку обратно, в сторону выхода. – Чуть позже зайду. – обронила не глядя. – и если к тому времени боль не утихнет, то поставлю тебе укол обезболивающего. Ногу свою не тревожь! – напомнила мне напоследок. – А завтра с самого утра повезу тебя на гипсование. – на это я ей ничего не ответил, только проследив за ней отрешённым взглядом.
– Ну ты как там, живой? – только медсестра удалилась, закрыв за собой дверь, как раздался смешок с противоположной стороны палаты. Оттуда, где на противоположной койке лежал закатанный в гипс Семёныч. – А то к нашим коновалам только попади в руки…!
Я внимательно осмотрел свою левую ногу. Голень которой была по самое колено плотно перемотана бинтом, поверх которого всё равно выступала свежая кровь. Попытался ей пошевелить, легонько болтая из стороны в сторону. Пальцы на ноге послушно сжимались, при этом особой боли в ноге не ощутил. – Вроде собрали все кости! – ответил Семёнычу. – Последнее, что помню, так только то, что меня местный наркоз не взял! Они даже мне двойную дозу в позвоночник вкатили. И всё равно после этого я свои ноги чувствовал! Тогда они меня уже под общим наркозом, газом вырубили. – сделал акцент на последнем. – Уроды! Нельзя что ли было сразу под общим меня усыпить!? А то я чуть не обоссался, когда хирург меня по живому начал резать, и кости отвёрткой на пластину накручивать!
– Я ж говорю, коновалы! – снова хохотнул со своей койки Семёныч. – Ну ничего, ко мне сегодня вечером дружок в гости заглянет, принесет для поднятия настроения пару пузырей “жидкого анальгина”! Ты как, будешь?
– Посмотрим! – тем временем достал из прикроватной тумбочки свои трусы и начал их аккуратно натягивать на ноги, чтобы не потревожить свежесобранную по частям конечность.
– А ты дед, как, с нами? – переключился Семёныч на своего соседа, лежавшего от него по правую руку.
– Куда же вы, сынки, без меня? – отозвался ещё крепкий дедок. У которого от кончика пальцев по самое плечо была загипсована вся левая рука. Как он рассказывал, со стремянки слетел, когда на крышу дома залазил, в каких-то своих ремонтно-строительных целях.
Помимо уже мной перечисленных, в нашей шестиместной палате находилось ещё трое: молчаливый Валера, что сейчас напоминал человека-паука, висевшего на длинных растяжках, с прикреплённым на их концах солидными грузами. И ещё два молодых паренька, один также, как и я, с раздробленной на части левой ногой, которую ему надёжно фиксировал аппарат Елизарова. И второй, умудрившийся циркулярной пилой отрезать себе сразу два пальца на правой. Но что бы там не говорили про нашу суровую медицину, но их ему успели вовремя присадить обратно на место! Пообещав, что в дальнейшем будущем, он ими всеми, даже самостоятельно в носу ковыряться сможет.
Пока словоохотливый Семёныч позабыл про меня, переключившись на остальных её обитателей. То так как моя кровать находилась у самого окна, и раз я был пока не “ходячий”, то достав сигареты из тумбочки, подполз поближе к подоконнику, и высунувшись в окно закурил. Наш лечащий врач на это конечно ругался, что в палате постоянно накурено! Но в тоже время смотрел на это сквозь пальцы, видимо понимая, что таким увечным как мы, попросту не остаётся ничего другого. Даже Валера, наш человек-паук, и тот, изредка, но просил, чтобы ему кто-нибудь подкурил и вставил в рот сигарету. А он её уже как-нибудь сам, помуслявит!
