Май 2019
Азат стоял посреди комнаты, пальцы его дрожали, и хотелось выпить чего-нибудь, чтобы хоть как-то унять эту дрожь. Он услышал шум звенящей стали, отлетающей от каменной плитки, и взглянул на свои ладони. Что-то липкое и неприятное на ощупь оставалось на кончиках пальцев, и он побежал ванную, чтобы смыть эту дрянь. Вода в старом заржавевшем кране не хотела включаться, и он ударил кулаком по ручке несколько раз. Стало больно, и он прижал ладонь к груди, чтобы хоть как-то унять резко нахлынувшую боль. Тонкая, холодная струя, ощущение свежести на руках, и вместе с ним спокойствие и удовольствие от того, что на них больше нет грязи.
Он умылся как следует, вытер лицо пахнущим старьем полотенцем. И стало легче.
Последние 10 минут были странными, непонятными, и хотелось скорее забыть о них. Он налил себе остатки виски, чтобы как-то приободриться и заставить кровь бежать быстрее по венам. Он не помнил, как оказался у себя в квартире – все, за исключением последних 10 минут, растворилось в памяти, и лишь небольшие отголоски случившегося время от времени всплывали на поверхность. Было страшно находиться наедине с собой. Еще и в полной тишине. А еще жутко от одной только мысли, что он мог сотворить.
С самого утра он только и думал о том, как вернуться домой попозже: возился с документами дольше обычного, старался закончить квартальный отчет наперед, и всячески делал вид, что готовится к предстоящему аудиту. Когда же в офисе не осталось никого, он ходил по коридору, рассчитывая и планируя каждый шаг.
Вернуться лучше после полуночи, когда она будет спать. Главное не разбудить. Если не разбудит, остальное – вопрос техники и времени. И самое главное – тянуть с этим больше нельзя! Иначе будет поздно!
С того момента, как Азат стал ощущать, что оно вот-вот произойдет, он перестал спать, потерял концентрацию и возможность нормально работать. Часы на стене, потертый экран фитнес-трекера, маленькие цифры в углу телефона – все давило, омрачало и большим комом выдавливало ребра и грудь. Нет! Откладывать точно нельзя!
И вот сейчас он стоит посреди комнаты, где открыто окно, и по полу разбросаны отлетевшие от прохладного майского сквозняка журналы и книги. На нем нет ничего кроме рваных джинс. Футболка лежит где-то в стороне – видимо, он выбросил ее в сторону, когда испепеляющий изнутри жар начал сводить с ума. Колени ободраны, на локтях ссадины, а вены на руках вздуты как натянутые канаты работающего на износе подъемника. Листы бумаги летают по комнате, шторы колыхаются из стороны в сторону, а по карнизу стучат капли старого, бесящего кондиционера. И от прыгающего рывками времени, от замершей тишины с каждый секундой становится просто отвратительно.
Азат подошел поближе к кровати. Она спит и спит очень крепко. И, наверное, уже ничего не помнит… Только что она скажет, когда утром увидит два алых, длиною в пару сантиметров шрама на спине? Конечно, если тип не соврал, если сказал правду, она ничего не вспомнит. А ведь он мог обмануть. Но зачем ему это? Тем более сейчас, когда для него все потеряно.
Диана спала. Спала крепко. И в тени горящего из последних сил ночника в глаза бросались ее густые ресницы, а ямочки на щеках пропадали и появлялись снова. Он сел рядом с ней. Поцеловал в лоб и вдохнул аромат ее тела, от которого мигом сводит с ума и отрывает напрочь голову.
Когда-то ему казалось, что все бывшие Дианы были идиотами. Он не мог понять, как можно бояться потерять девушку? И как можно сходить с ума и не видеть жизни без другого человека? Но как всегда бывает в жизни, точно такая же мысль прокралась ему в голову, зацепившись кое-как за первые переживания и мысли о расставании, а потом начала расти и заполнила все.
Может ли он ее потерять? Однозначно нет! Она должна быть с ним! Он должен быть с ней! И они должны быть вместе! Во что бы то ни стало!
Октябрь 2017
Этот город, как, наверное, и люди в нем, постоянно меняется и становится хотя бы малость, но все же другим. И дело не только во времени года, когда пышная, яркая зелень перевоплощается в желтый листопад, а потом уходит в долгий, холодный зимний сон. И точно не в количестве построенных за последний год высоток и маленьких, уютных заведений как в центре, так и по окраинам города. Что-то меняется в воздухе. И если проснуться рано утром и выйти на прогулку, то можно застать, как по земле стелется белый и мягкий на ощупь туман. Ты можешь идти вдоль знакомых до боли улиц, видеть старые стены домов, повисшие и молящие о ремонте крыши, узнавать в прохожих людей из далекого детства, но ощущения будут иными. Что-то изменилось, но только вот что? Город ли сам? Или дело в нас самих?
– Опять ты придумал какую-то фигню, – сказал смеясь Баха. Уже как час они выползли с работы и шарахались по городу.
– Я тебе серьезно говорю! Вот посмотри на эту стену. Видишь те полосы? Они не были такими крупными! А ведь еще даже не наступили холода!
– Это же каким надо быть идиотом, чтобы сидеть напротив стены и изучать, какого размера на ней щели? – Баха закрыл лицо ладонями и сделал вид, что качает головой от негодования.– С тобой точно все нормально?
