На город опускается мгла,
Забирается в окна домов.
Опять я иду одна
По снежному городу снов.
По безлюдным немым площадям
По пустынным аллеям бреду.
И по речке в городе том,
По её тонкому-тонкому льду.
А вокруг тишина, не души,
И летают из дома в дом
Разноцветные теплые сны,
Растворяясь в снежинках потом.
И никак им глупцам не понять,
Нет людей в этих темных домах.
Никого нет в городе том,
Я одна, я одна в моих снах.
Даже, кажется, ветер ушел
Поискать себе лучший приют.
Не метет здесь метель под окном,
Паутинки вьюги не вьют.
С неба медленно падает снег,
Собираясь в огромный сугроб,
Только кто-то невидимый мне,
К ночи все мостовые разгреб.
Я иду и иду в пустоту,
Все смотрю и смотрю в высоту,
А от туда снежинки летят
И о чем-то сказать мне хотят.
Я иду все вперед и вперед,
Оставляя рисунок следов.
Вдруг по ним ещё кто-то пойдет
В этом снежном городе снов.
Пустота. Одиночество. Грусть.
Как назваться мне в городе том?
Как назвать мне безмолвность аллей,
И с холодными окнами дом?
Никого, будто я без души,
Лишь снежок под подошвой скрипит
И с небес из немой темноты,
Снежинка за снежинкой летит.
Я увижу в сугробе комочек
Черный – черный, чернее, чем ночь.
Это маленький крошка щеночек,
Ему нужно сейчас же помочь.
Я возьму малыша на ладони,
Он дрожит, весь промокший насквозь:
«Что, ты, кроха, здесь делаешь ночью?
Весь замерз, да голодный, небось».
Он уткнется мне носиком в руку,
Нос холодный и мокрый чуть-чуть,
И глазами невинными спросит:
«Можно мне на руках уснуть?»
Он подумал, что я его брошу,
Снова в снежный сугроб положу,
И во сне тихонечко вздрогнул,
Будто я от него ухожу.
Он не понял, не понял, глупышка,
Что сквозь ночь я искала его.
Вот лежит на руках моих крошка,
И ДУШОЙ назову я его…
