Страх… Он проник в каждый уголок моей души, сея в ней панику и хаос. С каждым мгновением я растворялся в нем все сильнее и сильнее. Я превратился в марионетку в его вязких щупальцах и полностью ему подчинился. Не оглядываясь, я мчался изо всех сил сквозь лесную гущу. Ночной лес враждебно притаился, будто хищник перед решающим прыжком. Опасность мне чудилась за каждым деревом, за каждым маленьким кустиком, и лишь свет полной луны, проникая сквозь густые сосны, на мгновение рождал в душе надежду на спасение. Ноги были ватные, они абсолютно не слушались. Было ощущение, что я бежал не по твердой земле, а по какой-то жиже, каждое движение давалось с огромным трудом. Вдруг ужасное предчувствие пронзило меня: из мрака лесной гущи ко мне очень быстро приближалось Нечто. Я не знал, что это. Двигаться я уже не мог, силы окончательно меня покинули. Смирившись, я опустился на колени, обхватив руками голову, неосознанно закрываясь от опасности. На мгновение я притих, ожидая наступления конца, но ничего не происходило. Я медленно опустил руки и взглянул в сторону лесной глуши, во тьме которой притаилось Нечто. Внезапно тьма ринулась ко мне, полностью окутав и парализовав тело. Мрак проник вовнутрь меня. Собрав все свои силы, желая освободиться, я резко рванул…
Очнулся, сжимая в руках простыню. Некоторое время не мог понять, что это был всего лишь сон. Тяжело дыша, весь в поту, я сидел на кровати, постепенно приходя в себя. Рядом, мирно посапывая, спала жена. Это был всего лишь кошмар. Кошмар… в последнее время я часто вижу один и тот же сон, и каждый раз, засыпая, я уже внутренне готовился к встрече с моими страхами.
* * *
– Что, опять снились кошмары? – услышал вопрос жены, сквозь звуки жарящейся яичницы.
– С чего ты взяла? – я старался не рассказывать жене о своих ночных «похождениях», но она очень хорошо меня чувствовала. – Неужели так плохо выгляжу?
– Нет, ты у меня красавчик, вылитый Брэд Питт, – оторвав взгляд от сковородки, жена посмотрела на меня, и её губы расплылись в обворожительной улыбке.
Сделав паузу, она вернулась к яичнице и добавила, улыбаясь:
– Если, конечно, не считать красных глаз и больших черных кругов под ними, а так – красавчик!
– Ну, спасибо тебе женушка.
София часто любила подкалывать. У неё это получалось хорошо и часто довольно смешно. Хотя если её разозлить, вместо легкого подкола можно было получить тяжелый удар разящего сарказма. Она чувствовала слабые места людей и при вспышке гнева неосознанно била прямо в цель. Поначалу я сильно обижался. Она, конечно, извинялась, но осадок оставался надолго. Через некоторое время я научился не обращать внимания на такие её реакции и, обнимая сзади, просто целовал её в макушку, говоря: «Я тебя люблю». Это почти всегда действовало на неё успокаивающе. В скором времени «поцелуй в макушку» стал моей постоянной реакцией на любую её шутку. И сейчас, после её слов я подошел к ней сзади и нежно обнял. Почувствовав, как по её телу прошла дрожь, я поцеловал её, вдохнув пьянящий аромат женского тела.
– Я люблю тебя.
– И я тебя, – жена, заигрывая, извивалась в объятии, продолжая готовить завтрак.
– Ладно, пойду приму душ, пока ты опять что-нибудь не сказала
Я направился в ванную, внутренне съежившись: уже неделю не было горячей воды, а я не любил нагревать воду в кастрюле и ждать, пока она вскипит. Поэтому я принимал холодный душ.
* * *
Пальцы на поднятой вверх женской руке сложились в незамысловатую комбинацию. Она ясно давала понять отношение хозяйки руки к тому, кому была адресована сия комбинация. В тот же момент рука исчезла в окне автомобиля, который издав оглушающий рёв, рванул, врезавшись в автомобильную реку. Послышался свистящий звук тормозов, глухой удар железа и звук рассыпавшегося по асфальту стекла. Из двух машин вышли люди, которые были способны только на крик. Все происходило под дружный гул автомобильных клаксонов. Владелица той самой руки, размашистыми шагами ходила вокруг своей машины, рассматривая последствия столкновения. Попутно она выкрикивала «виновнику» все, что думает о нём, тот не оставался в долгу. Полоса за ними замерла. К моему большому облегчению я был на соседней, но и это не спасало. «Запертые» теперь пытались перестроиться на нашу полосу, замедляя её движение.
День еще не начался, а я уже был весь измотан. Ощущалась тяжесть в каждом движении тела. Слушалось оно нехотя, сопротивляясь каждому сигналу, исходящему из моего мозга. Я ехал на работу. Это ежедневное действие не приносило мне удовольствия. Нет, ездить за рулем я люблю, но не в восемь утра, когда весь город похож на оживший муравейник, после того как на него наступил зазевавшийся путник. Двигаясь в плотном потоке автомобилей, я ощущал напряжение, которое витало в воздухе. Его можно было почувствовать физически. Клаксоны автомобилей не умолкали. В окнах машин, мелькали напряженные, злые лица водителей. Все спешили на работу, боялись опоздать на свои рабочие места. Борьба между ними шла за секунды. Кто-то кого-то подрежет, кто-то обгонит плотный поток по обочине и, не сбавляя скорости, вновь втиснется в него, проехав несколько десятков метров.
