Лето, выходной день – значит, сегодня мы опять едем на дачу! Несколько остановок на трамвае до Втузгородка (до 1983 года там было трамвайное кольцо), марш-бросок с сумками в руках по мосту через железнодорожные пути – и вот мы уже входим в лес со стороны Каменных палаток. Лес сразу окутывает со всех сторон теплом, солнцем сквозь кроны сосен, шорохами и чириканьем. Кажется, город далеко-далеко и Каменные палатки – как портал в иной, сказочный мир.
Шарташские каменные палатки. 2016. Фото М. Голиковой
⠀
***
На Среднем Урале много гранитных скал-останцев, как будто сложенных из огромных каменных «матрасов». Северские палатки, или Чёртово городище, поражают своей дикой мощью. Но Шарташские каменные палатки – маленькие, родные, совсем не угрожающие, а, скорее, уютные. Совсем чуть-чуть поднимешься по уступам – и перед тобой с одной стороны – город, а с другой – настоящий лес.
Елена Киргинцева: «Нас возили на Шарташ после выпускного вечера в 10 классе, в 1986 году. И мы, в босоножках на высоком каблуке и праздничных платьях, взбирались на высокие камни, встречали рассвет… Запомнилась гладь самого озера, дорожки в парке – там очень красиво, спокойно и уютно. И было много белочек, мы их кормили».
«Каменные палатки иначе называют Малым Чёртовым городищем, – писала еще в 1927 году комсомольская газета „На смену!“, – камни огромнейшей величины, напоминающие хлебные ковриги, лежат стопками в несколько групп. Вблизи палаток найдены стоянки первобытного человека. С вершин палаток развертывается перед зрителем красивая панорама хвойного леса, на фоне которого сверкает Шарташское озеро. Близ палаток есть каменные разработки, среди которых маленькие озерки – „Карасьи ямы“».
Светлана Розова: «Когда мы в 1970-х годах жили на Первомайской, мы с ребенком часто ходили весной и летом на озеро Шарташ и на Каменные палатки. Тогда по мосту на Малышева еще не ходил трамвай. И район ЖБИ еще не был построен. Поэтому вокруг Каменных палаток был настоящий чистый лес. Зелень была свежая, будто бархатная. Были три озерка – Карасики. Мы смотрели, как птенцы копошились в птичьих гнездах, природа была живая, не испорченная людьми. Мы загорали прямо на больших валунах в прибрежной воде озера Шарташ. Часто катались вокруг озера на катере „Зарница“».
Светлана Барабанова: «Очень часто выходные и праздники наша большая семья проводила в Шарташском лесопарке. А когда у сестры появилась собака – ротвейлер Нора, – Каменные палатки стали излюбленным местом для прогулок и дрессировки Норы. Мы с сестрой катались по дорожкам парка на велосипедах „Салют“, останавливались покормить белочек, которые и в те далекие времена предпочитали не семечки, а фундук. Часто доезжали до озера, Нора с удовольствием купалась в прохладной воде. А с маленьким племянником мы любили лазить и прятаться в гранитных нагромождениях и искренне верили сказкам о том, как в доисторические времена Каменные палатки сложили огромные великаны, населявшие тогда наш седой Урал. Ну неужели природа могла так аккуратно расставить каменные плиты?! Однажды среди скал мы разглядели огромную каменную дверь – ее, наверное, открывали великаны! И до сих пор никто не знает, что скрывается за той дверью…»
***
Когда-то давно, в начале ХХ века, сосновый лес окружал скалы со всех сторон и называлось это место Урочище Палатки. Топкие, низкие берега озера Шарташ отлично подходили для маёвок, лес надежно укрывал тайные собрания рабочих от полиции.
В позднесоветском Свердловске любой школьник знал, что такое маевка – революционный пикник, где выступали перед рабочими партийные агитаторы. Правда, старые большевики чаще называли такие тайные собрания на природе «массовками», ведь далеко не всегда они проводились в майские дни. «Массовки» были отнюдь не безобидны – известно, что под видом воскресных пикников здесь, на безлюдных берегах Шарташа, в 1905 году проходили учебные стрельбы рабочих дружин. Говорят, революционеры иногда снимали дачи на Шарташе, чтобы скрываться от полиции и хранить запасы оружия, но достоверные сведения об этом нужно еще поискать. Впрочем, пригородные дачи – место укромное, любимое конспираторами всех мастей. Эсеры в Санкт-Петербурге, например, облюбовали дачи в Озерках и на одной из таких дач свершили суд над Георгием Гапоном, предводителем рабочей демонстрации 9 января 1905 года.
