Наташка, вздрогнув, проснулась от громкого, как взрыв, удара входной двери квартиры снизу. Следом по коридору подъезда гулким эхом покатился отзвук этого удара. Его перекричал трубным басом сам сосед, выскочивший из той квартиры:
– Конченая ты дура, и твоя мать тоже! А, пошли вы, в рот мне три кило ягод! – громко и отчаянно выругался он.
И, продолжая бормотать какую-то несуразицу, грузной нетвёрдой поступью протопал по лестнице вниз, громыхая перилами. Этот сосед, даже в редкие трезвые моменты своей жизни, на весь коридор источал запах спиртного перегара, который устойчиво держался после его выхода на улицу. Во второй раз он с силой трахнул внизу входной дверью подъезда, возмущённо взвизгнувшую тугой пружиной.
Моментально на эти содрогания подъезда заливистым колокольчиком заверещала нервная болонка у соседей вверху.
"Так, всё нормально! Все на месте, всё как всегда и утро начинается, как обычно с одним отличием! Какое счастье, – в офис сегодня не надо, – выходной! Можно кайфануть подольше"… Через пару минут колокольчик пролетарской совести зазвонил опять и совесть-зараза, взяла верх и её обладательница с сокрушением подумала: "Лежать, конечно, хорошо, но надо вставать". Так вяло и сонно продолжала уговаривать себя Наташка – айтишница.
Но ей определённо совсем не хотелось вставать и не было ни малейшего желания даже открывать глаза. Она млела от сладкой истомы во всём теле, но сосед и собака разбудили и заснуть снова уже не получалось.
" И чего это я буду валяться в постели просто так – надо уже вставать. Ишь, как разнежилась", – окончательно просыпаясь, резюмировала она.
Наташка потянулась из всех сил, испустила стон блаженства и подумала:
"Как же хорошо проснуться в тёплой постельке в своей квартирке рядом с любимым муженьком!"
Вот-вот, со дня на день должен зашевелиться их первый ребёнок. Скоро уже будет четыре месяца, как они с Андреем узнали о радостной для обоих новости. Врачи сказали, что ребёнок развивается нормально. Она чувствовала себя отлично, даже не было токсикоза, которым Наташку пугали подруги. Она погладила свой увеличивающийся животик и ласково пошутила:
– Эй, ты там, шкет, как дела? Доброе утро, нам пора вставать на гимнастику и завтрак, просыпайся!
Наташка приоткрыла один глаз и покосила им в сторону мужа – не услышал ли он её? Нет, Андрей лежал на животе и ещё пребывал в грёзах, да таких сладких, что у него слюнки текли на подушку. Уработался вчера до поздна, – на работе аврал уже неделю.
"И что он только во мне нашёл? Рост у меня "метр с кепкой", как он сам говорит. А бёдра непропорционально широкие, подходящие для фигуры ростом под два метра. Меня легче перепрыгнуть, чем обойти, как он смеётся надо мной. А он вон какой рослый и спортивный. Да, что там, – настоящий качок, только не благодаря качалке в вонючем подвале, а благодаря физическому труду на стройке на свежем воздухе.
Любовь. Она такая своевольная, необъяснимая и загадочная. Приходит без стука и предупреждения, совсем спроса разрешения войти когда захочет и к кому захочет. Вот и к нам пришла так же неожиданно", – заключила Наташка, прерывисто и сильно чмокая мужа в свободную щёку с отпечатками складок от наволочки подушки, и шепнула ему в ухо:
– Подъём, милый.
И уже громче изрекла любимую его шутку:
– Проснись, – ты серешь!
Андрей среагировал и тоже томно, не открывая глаз, протянул:
– Ты повторюшка – хрюшка. Это же моя шутка!
Потом откинул простынь-махрушку и, поглаживая свои кубики на волосатом животе, добавил:
– Ф-у-у-у! Как же жарко-то!
Андрей широко буквой "Х" раскидал руки и ноги по "сексодрому". Так он шутливо называл их широченную кровать на которой спокойно можно было спать вчетвером. Потом, совсем проснувшись, осторожно положил крупную и тяжёлую мужскую ладонь строителя на живот Наташке и заботливо спросил:
– Ну, как, мамочка, он ещё не пинается?
– А может "она"? Нет, папуля, видно ещё рановато ему, наберись терпения, – подыграла мужу Наташка.
– Ладно, мамуля, всему своё время, – голубем ворковал он, чмокая Наташку в пузико.
А потом наигранно строгим тоном спросил:
– А ты, красавица моя, чего разлеглась? А кто мужу завтрак приготовит? И ты не забыла, что сегодня первый выходной и мы с Симаковыми договорились ехать сегодня на озеро на рыбалку с ночёвкой? Мне надо ещё все снасти просмотреть и хорошо собраться. Они после обеда заедут за нами. Давай, давай, шевелись! – И нежно шлёпнул жену по попе.
– Ну, ты вставай потихоньку, а я пошёл в ванную попу чистить, зубы мыть, – как всегда пошутил он.
– Вот пустомеля, иди уже! – улыбаясь проворчала Наташка.
Полежав секунд двадцать после ухода Андрея, она села на кровати. Потом без спешки расчесала крупным деревянным гребнем свои длинные светлые русые волосы и встала. Но в ту же секунду, издав громкий вопль, сложилась пополам на корточках возле кровати от пронзившей её боли в животе. День погас.
Очнулась она от раскачивания и завывания сирены кареты "Скрой помощи", которая неслась по улицам города на бешенной скорости. За окном мелькали отсветы сигнальных огней “Скорой”. Вокруг всё плыло и качалось. И она с трудом разглядела в туманной пелене склонённое над собой озабоченное лицо Андрея, который больно разминал ей ладони рук и без остановки твердил, как заведённый:
