Автомобиль катил по шоссе, приближаясь к темной полоске леса. Приемник наполнял салон веселой и непринужденной музыкой, а ведущий программы старался поддерживать оптимистический тон радиоволны. В данной ситуации это было единственным способом отвлечь аудиторию от аномальной жары, самой жестокой за последние сто лет.
– Уважаемые слушатели, – как можно доверительнее заканчивали из студии очередную сводку новостей. – Надеемся, вы не забыли: завтра, как и ежегодно в это время, наступает долгожданный День Ивана Купала. Долгожданный потому, что испокон веков он широко представлен в нашей культуре праздником с богатыми народными традициями: массовыми играми, танцами, песнопениями и гаданьями. Но помните главное: сегодня, в купаловскую ночь, наполненную радостью, весельем и хороводами, нужно быть особенно осторожными, чтобы неожиданно не попасть в лапы нечистой силы…
– Да уж, – лениво заметил один из четырех парней, сидевший на переднем сидении рядом с водителем и протиравший платком ствол пистолета. – Если под видом нечисти встретить Кривого, то осторожность не помешает.
– Не накаркай, – недовольно отозвались у него за спиной. – Ты, Олежа, и вчера, когда «общак» брали, ляпнул что-то вроде этого. Так люди Кривого с «волынами» как из-под земли выросли. И сегодня нас четверо в тачке, а не пять, как было сразу…
– Ну, ты меня достал, Руся! – огрызнулся тот. – Скажи ему, Тарас! Второй день мозги выносит, – пожаловался он водителю.
Вместо ответа под лобовым стеклом стукнуло, двигатель «зачихал» и заглох.
Тарас перевел рычаг на коробке передач и попробовал запустить зажигание.
– Вот, кажется, и приехали. Дальше – пехом… – не успокаивался Руслан.
– Колымага паршивая. Ей уже место на свалке … Да и бензина почти нет, – вздохнул Тарас.
На мгновение в машине воцарилось молчание.
– Остановиться где-то надо… Не на дороге, конечно…
– Предлагаешь свернуть в лес? – уточнил Артем.
– Придется… Кривой следует по пятам. На виду оставаться – верная смерть. Мы с тобой у машины перекантуемся, а эти двое резвых в деревню пойдут и без «колес» пусть не возвращаются.
Маша и Павлик по-разному недолюбливали друг друга в отдельности. Но вместе одинаково не терпели деревенский быт. Свежий летний воздух казался им знойным, мошкара – адским испытанием, а жизнь без интернета – пустой и занудной. Однако учебный год закончился, и родители незамедлительно отправили детей туда, где «им будет лучше».
Маша училась в восьмом классе и была старше Павлика на два года, а потому этот период переживала особенно сложно. Ее переходный возраст требовал пусть небольшого, но уже чего-то личного, наполненного собственным интересом. А слушать стариков и потакать им в их будничных просьбах выглядело не модно, или, как она считала, «не круто». И пока младший брат коротал время провинциальной ссылки посредством контакта с приставкой, телефоном и геймплеем, девушка была предоставлена самой себе и только терпеливо отсчитывала дни, когда, наконец, пройдет злосчастный месяц на природе, или иными словами, «на свежем воздухе». А для большей убедительности своего протеста старалась демонстративно игнорировать этот самый воздух, просиживая или «пролеживая» часами на большой деревенской кровати, листая старые журналы.
– Маш, окна помоги помыть. А дед Казик с Павликом тем временем к леснику съездят, березового соку привезут, – обратилась к внучке Марья Сергеевна.
– А зачем? – удивилась Маша. – Они и так чистые!
– Глянь, сколько на них разных разводов. Грязь забилась в рамки, да и паутины пауки наплели.
– Паутины? Фу-у-у… – простонала та.
– А если паука засунуть в пневматический пистолет, он далеко полетит? – вписался в разговор Павлик. – Ну, чисто теоретически…
– Чисто теоретически его внутренности размажутся по всему механизму, пока ты будешь его туда совать, – ответил дед. – Непутевый ты какой-то…
– Казимир! – недовольно оборвала его жена. – Это же дети!
– Знаю я этих детей, – отмахнулся Казимир. – После интернета и не такое в их головах гуляет. Как-то заглядывал я в их интернет. Так там такие картинки рядом с детскими играми, что от стыда покраснеешь… Я пацана завтра возьму на рыбалку, конечно, если не станет нервы мне трепать.
– Непременно возьмешь… – пронудила Маша. – Неужели вы думаете, что это ему интересно? Тоска смертная…
– Хочешь? Мы вечером в центр пойдем. Сегодня много людей соберется: Ивана Купала празднуют… – предложила Марья Сергеевна.
– Вот еще, делать нечего, – в том же духе буркнула Маша и отвернулась лицом к стенке, где по провинциальным обычаям висел традиционный ковер. Он тоже ее раздражал.
Дорога была пуста, они спокойно выжимали по ней восемьдесят километров без опаски и вскоре повернули на «проселку».
Старая машина дедушки чем-то напоминала огромное корыто с навесом. Вернее, так представлял ее Павлик. Он мало интересовался автомобилями, поэтому постоянно забывал марку, на которой ездил старик. Но будь возможность нацепить как можно больше оружия на какую-нибудь самоходку и расписать ее в агрессивные цвета, Павлик, несомненно, выбрал бы эту.
– Боевое железо, – сделал вывод он, глядя в лобовое стекло, помутневшее от времени и пыли.
