I
Георгий аккуратно повернул ключ в замке, открыл дверь и вошел в свою квартиру. В коридоре царили полумрак и духота – уходя с утра на работу, хозяин забыл открыть окна. На улице стояла чрезвычайно жаркая даже для лета погода, поэтому одет Георгий был соответственно – в шорты с футболкой и сандалии. Идя по дороге, он ощутил, как в ногу ему впилось что-то острое, как оказалось – осколок стекла. Теперь его нечаянно полученная рана кровоточила, и он мечтал как можно быстрее оказаться дома. Сбросив обувь, он хотел было сразу пройти на кухню, где у него хранилась аптечка, но тут же почувствовал, как его нога встала во что-то липкое и непроизвольно поехала в сторону.
Едва не распластавшись на полу, Георгий успел ухватиться за дверную ручку и был вынужден включить в коридоре свет. Прямо перед входной дверью тянулась грязная полоса недоеденных рыбных ошметков, а наступить парню не посчастливилось прямо на часть объеденной путассу. Георгий поморщился от отвращения и помахал раненой ногой, пытаясь сбросить прилипшие к ней кусочки рыбы.
– Мурзик! Шкура твоя неблагодарная! – громко закричал он. – Ну, что опять такое? Как еще тебя нужно воспитывать, чтобы ты не вытаскивал еду из тарелки!
Виноватый Мурзик залез под диван в комнате и в ближайшее время не собирался высовывать оттуда свою нахальную серую мордочку. Он знал, что хозяин любит его и обязательно простит, нужно лишь некоторое время посидеть тихо. Георгий тем временем, ругая своего кота в весьма жестких выражениях, направился в ванную, чтобы смыть с себя следы недавнего происшествия и продолжавшую сочиться кровь, а заодно и трудовой пот рабочего дня.
Включив душ, он блаженно залез в ванну, подставляясь под струи теплой воды, как вдруг в нос ему ударил резкий запах протухшей рыбы. Запах был настолько сильным, что заставил Георгия зажать нос и мгновенно забыть о блаженстве наслаждения водными процедурами. Помимо рыбы, он почувствовал что-то еще: запах какой-то бытовой химии, возможно, стирального порошка, запах ароматного мыла, что хоть немного скрашивало доминирующий запах тухлятины. Желая спрятаться от неожиданно нахлынувших на него ароматов, парень неудачно повернулся, поскользнулся на мокром дне ванны и упал на пол. Подобное падение могло быть довольно опасным: рядом с ванной стояла стиральная машинка, пол был выложен плиткой, тут же находилась железная батарея – словом, сильно удариться и даже что-нибудь себе сломать не составляло никакого труда.
Однако Георгий умудрился мягко приземлиться на все четыре конечности, ничего себе не повредив и не задев ни одного предмета, находившегося в ванной. Он еще успел удивиться удачному падению, прежде чем его накрыл почти животный страх: свет в его глазах резко потускнел, предметы перед его лицом расплылись, и только звено батареи, на которое он смотрел, осталось четким. Переведя взгляд на висевшее над батареей полотенце, он понял, что его зрение действительно изменилось: полотенце приобрело четкость, а батарея расплылась. Кроме того, он заметил, что все, что его окружало, получило несколько иные цветовые оттенки. Он также почувствовал, что его мышцы стали необычайно гибкими, а движения – совсем не свойственными ему ранее. Он двигался быстро, но в то же время плавно, жесты стали четкими и точными. Он словно ощутил себя в другом теле, хотя внешне совсем не изменился – это наглядно показывало висевшее в ванной зеркало. И все эти необъяснимые метаморфозы произошли буквально в считанные секунды: влез в ванну он обычным человеком, а вылез, точнее – вылетел из нее непонятно кем.
Не сумев побороть нахлынувший ужас, Георгий выбежал из ванной, кинулся в комнату и, почти не осознавая своих действий, повис на занавеске. «Что со мной? Что со мной??» – непрерывно стучал вопрос в его мозгу, усиливая панику и не давая успокоиться и начать мыслить ясно.
Разумеется, ни ткань, ни карниз не могли долго выдерживать вес взрослого, хоть и достаточно миниатюрного парня, и с треском грохнулись на пол вместе с хозяином. Георгий снова непроизвольно приземлился на руки и на ноги, почти не ударившись, и, схватив занавеску, залез на подоконник. Правильнее было бы описать его движение словом «вскочил», так как это произошло очень быстро и ловко. Он сел, прислонился к стене и, закутавшись в ткань, сжался в комок – ему хотелось спрятаться от преследовавшего его наваждения хотя бы таким образом. Из всех его последних действий осознанным было только хватание занавески – он ведь не успел одеться, выбравшись из ванной. Все остальное произошло как бы помимо его воли, само по себе – он не знал, зачем оказался на подоконнике и для чего полез на занавеску, и единственным его желанием было понять, что с ним произошло и вернуться к своему прежнему состоянию.
Он сидел на подоконнике и мелко дрожал, теребя в руках шелковистую бахрому. «Спокойно! Спокойно! – уговаривал он сам себя. – Я жив, не умираю, а значит, все не так страшно. Надо взять себя в руки, и понять, что произошло». Он посмотрел на улицу и с очередной волной ужаса убедился, что мир за окном видится ему по-другому: он мог хорошо рассмотреть только один какой-то объект, а все остальное выглядело смазанным и нечетким. Зато его внимание моментально привлекали быстро едущие автобусы и автомобили – он невольно провожал их взглядом и моментально фокусировался то на одном движущемся предмете, то на другом. Ошеломленный Мурзик высунулся из-под дивана и с нескрываемым интересом следил за хозяином. Теперь-то человек надебоширил не меньше, чем он сам, должно быть, рассуждал сообразительный кот, а, значит, наказание отменяется.
