1. = 1 =
Маша глупо улыбалась, рассматривая снимок УЗИ: первая фотография ребенка, такого желанного и долгожданного.
- Наблюдаться у нас будете? – уточнил врач.
- А? Да, конечно.
Где же еще, как ни в клинике, в которой работает ее муж? И не просто работает – заведует хирургическим отделением.
Здесь многие знали, чья она жена, и, воспользовавшись этим, Маша оставила в регистратуре паспорт для оформления обменной карты, а сама отправилась в отделение к Толику. Прекрасную новость она хотела сообщить лично и немедленно.
В хирургии она бывала и раньше, поэтому без труда нашла кабинет мужа. Дверь оказалась заперта, но Машу это не удивило. У Толика всегда много дел: операции, консилиумы. Заведующего отделением могли вызвать и к главврачу. На телефонный звонок он не ответил. Медсестра, как назло, куда-то исчезла с поста. Маша решила заглянуть в ординаторскую, но ошиблась дверью.
За длинными стеллажами кто-то стонал. По характерным звукам Маша поняла, что там занимаются сексом, смутилась и хотела прикрыть дверь, но в этот самый момент услышала голос мужа.
- Лора-а-а…
Маша прикрыла рот рукой, сдерживая крик, и шагнула за стеллаж.
Молоденькая медсестра с задранным халатом упиралась руками в стену, а позади, спустив штаны, пристроился Толик.
- Сучка и кобель, - прокомментировала Маша, развернулась и бросилась вон.
- Маша?! – взревел Толик.
Хлопнула дверь. Позабыв о паспорте, оставленном в регистратуре, Маша выскочила из клиники и побежала к автобусной остановке. Она чудом не попала под машину – в глазах было темно, в ушах звучали стоны и хлюпающие шлепки. Узнать о долгожданном ребенке и об измене мужа одновременно – это конец света.
Уже в автобусе Маша опомнилась настолько, чтобы задуматься, что теперь делать. Они жили в квартире Анатолия, и оставаться с ним она категорически не желала. Собрать вещи и уйти. Только куда?
К родителям – не вариант. Они, конечно, примут ее, на улицу не выгонят, но потом вынесут мозг разговорами и нравоучениями. В итоге окажется, что это она виновата в измене мужа, и вообще, растить ребенка без отца – неприлично.
Снять квартиру можно, только ее еще нужно найти. А съехать хотелось прямо сейчас, пока Анатолий не вернулся с работы.
Оставался единственный вариант – «подружка» Николя. То есть друг детства Николай, гей и пилонщик. Они вместе занимались танцами, но Маша в итоге стала переводчицей с норвежского, а вот Коля закончил хореографическое училище, стажировался за границей, а теперь выступал в московских клубах с pole dance – акробатическими номерами на пилоне.
Ему Маша и позвонила, как только вышла из автобуса.
- Машуля, рыбка моя, ты только не плачь! – всполошился Николя. – Я приеду и заберу тебя. Когда? Хорошо, буду!
На него всегда можно положиться.
Телефон обрывал Анатолий. Маша скидывала звонок за звонком, а потом вспомнила о черном списке и заблокировала номер мужа. Бывшего мужа. Ни о каком прощении не могло быть и речи. И даже ребенок не заставит ее передумать! Развод и девичья фамилия!
Вещи Маша собрала быстро. Главное ее богатство – ноутбук и словари, да еще старенькая скрипка. В чемодан летело только самое необходимое, остальные вещи она заберет позже.
В назначенный час Николя поднялся в квартиру и присвистнул при виде Машиных баулов.
- Рыбка моя, да ты всерьез?
- Еще как! – заверила она друга. – Выноси.
Николя не возражал и споро погрузил вещи в машину. Маша крепилась долго, до того самого момента, как забралась с ногами на диван в квартире друга и обняла знакомую с детства игрушку – огромного слона, которого сама же и подарила ему на десятый день рождения. Слезы полились сами. А ведь этот день должен был стать самым счастливым днем в ее жизни!
- Эй, Машуль, не надо плакать, - перепугался Николя. – Что вообще случилось? Я ничего не понял!
- Я от му-у-ужа ушла-а-а… - прорыдала Маша.
- Это я понял. Зачем?
- Потому что он – кобель и сво-о-олочь…
- Это тоже понятно. А что…
- А что тебе тогда непонятно?! – разозлилась Маша и швырнула в него слона.
Николя поймал игрушку и сел на диван.
- Чего он сделал-то? В чем провинился?
- С бабой трахался. – Маша хлюпнула носом. – С медсестрой, в подсобке. Видела собственными глаза-а-ами…
Она снова заплакала, и Николя обнял ее, утешая, как ребенка.
- Не плачь, рыбонька моя. Машуля, солнышко… Да и черт с ним! Ты молодая, красивая, ты себе лучше найдешь…
- Никто мне больше не нужен, - всхлипывала она. – Все мужики одина-а-аковые…
- А я?! – шутливо возмутился Николя. – Я же не такой.
- Угу… ты не такой… - согласилась Маша.
- Машуля, может, по коньячку? – предложил он. – По две капли?
- Нельзя мне. – Маша села прямо и вытерла щеки ладонями. – Я беременна.
Лицо у Николя вытянулось, он попытался что-то сказать, не смог, попытался еще раз, потом вскочил и побежал к бару. Налил себе рюмку, выпил залпом, шумно выдохнул и воскликнул:
- Вот подлец!
Маша грустно улыбнулась.
- Нет, каков мерзавец! – не унимался Николя. - Узнал, что ты… И пошел…
- Не знает он, - перебила его Маша. – Хотелось бы, чтобы и не узнал, так ведь доложат.
- То есть… как?!
- Очень просто. Я была в клинике на приеме у врача, УЗИ делала, узнала, что беременна. Пошла к нему, в отделение. И застала картину маслом.
