Читать онлайн полностью бесплатно Эдуард Эстерис - Чушь в чешуе. Стихоюмор, местами черный

Чушь в чешуе. Стихоюмор, местами черный

Я жил, как мог, богам не веря, страстям вверяя каждый шаг, на перекрестке тех атак, где человек подобен зверю… молил мне даровать успех и полагал любовь ненужной, и вот я стар – и обнаружил, что впереди не смена вех, в пещеру вход – тоннель все уже, крадется сзади смерть к тому же… А все же дальше жить – не грех…

© Эдуард Эстерис, 2018


ISBN 978-5-4493-3075-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Басенки

Мартышка и…

Мартышка к старости искать чего-то стала.
А от людей не раз слыхала,
Что в вере высший смысл, в спасении души,
И что молитвы очень хороши,
Чтоб помощь поиметь в делах больших и малых.
Что ж, храм недалеко, блистают купола —
Пройдя обряд, крестом защеголяла,
Блюдя посты и затвердив начала
Двух-трех молитв, легко в гордыню впала.
Уверовав, что к богу путь узнала,
Всех поучать взялась,
Судить, читать мораль,
В глазах – огонь,
слова тверды, как сталь.
Хоть веры ныне в людях не излишек —
Не радуюсь я святости мартышек.

Царь и золотарь

Жили-были мудрый царь и веселый золотарь.

Правит царь страной как хочет, золотарь – вонючей бочкой.

Отчего ж золотарю веселее, чем царю?

Нелегко сидеть на троне, думать день об обороне,

А назавтра, боже мой, о тяжелой посевной!

Как идти путем неторным? Cсорить меж собой придворных,

Чтоб от пакостных интриг не пропало царство вмиг?

Не забыть о внешнем глянце, чтоб страна для иностранцев

Привлекательной была. Царь крутился, как юла.

Не до женщин, не до песен.

Золотарь, однако, весел.

Выпив водки, лезет в грязь, помолясь, не помолясь.

В жизни много разных порций, бунтовать решили горцы,

Чтоб не тратить время зря, их послали усмирять

Кабинетных генералов (боевых осталось мало).

Разгорается заря, в бой ведут золотаря,

За победу, за отчизну, ну-ка, кровь, сильнее брызни!

Смотрит в карту мудрый царь, ловит пулю золотарь.

Худо-бедно, бедно-худо, замирили чудо-юдо.

Слава батюшке-царю, честный гроб золотарю.

Царь сердит, мрачнее ночи:

– Кто теперь владелец бочки?

Говорят ему в ответ, что наследников, мол, нет.

Самодержец дернул ухом, воздух, брезгуя, понюхал:

– Как спасти столицу мне от погибели в г… не?

И пришлось, прикрывши вежды, допустить сюда приезжих.

Из беднеющих краев словно тучи муравьев

Налетели, набежали. Столько нужно ли? Едва ли.

Спит в могиле золотарь, а царю все та же хмарь.

Доморощенным бандитам свежей крови доля влита,

И затейливая грязь по дорогам разлилась.

Обыватель на приезжих смотрит зло: – А вдруг зарежут?

– Эх, вот если б все как встарь! – по ночам тоскует царь.

– Чтоб законом было слово каждодневное царево,

Я б тогда… Но даже царь возвратить не сможет старь,

И придется в море пенном плыть к нелегким переменам

Всем, народу и царю. Легче всех золотарю.

Совок и веник

– Совок! Прямолинеен ты, негибок,
Умом своим не можешь плоским ты
Оценивать последствия ошибок,
Альтернативы чувствовать финты,
Ты неспособен грязь вокруг заметить,
Ты – прошлое, тебе прогресс не мил,
Зачем еще живешь на белом свете! —
С надрывом резким веник говорил,
– Вот я – другой, я мусор выметаю
Из самых темных и глухих углов,
Зло от добра умело отличаю,
И в обличеньях праведных суров!
Что ж, вымел мусор в середину зала
Наш веник, потрудившись до отвала,
А дальше что? Чтоб был в уборке прок,
Опять взялась хозяйка за совок.
Как быть, чтобы не тыкал веник носом?
Обзаведусь, пожалуй, пылесосом.

Дуб и плесень

Жизнь безнадежно мало весит:

Вчера еще могучий дуб

Сегодня пожирает плесень,

Лишь складка горькая меж губ

Коры, недавно так надежно

Ствол охранявшей от потерь,

Ушел, утратив корм подножный,

К другим дубам могучий зверь.

Как знать, кто чистый, кто нечистый,

Кому наш мир принадлежит?

Слаба, вонюча, неказиста,

Но плесень – это тоже жизнь.

Рыбнадзор

Ловил неопытный рыбак,
Не на продажу, просто так,
Но у него к несчастью
Не по стандарту снасти.
– Ты наглый плут, опасный вор, —
Штраф налагает рыбнадзор,
Им наплевать, что ниже
Есть сток с навозной жижей.
А дальше в бездну темных вод
Льет яд химический завод,
И ждут большие беды
От рыбного обеда.
Рыбак в тоске бредет домой.
А рыбы? Морды им умой,
Не догадавшись сразу
Раздать противогазы.

Сад и взгляд

Дела, дела – девятый вал,
На радость иль беду,
Давно хозяин не бывал
В запущенном саду.
И вдруг на сад он бросил взгляд,
Чернея от тоски,
– Такой-то сад на кой мне ляд?!
Жиреют сорняки!
Идет садовник, хмур и прям,
Чтоб выполнить приказ,
Крапиве, лоху, лопухам
Существовать не даст.
Он знает розу и тюльпан,
Гвоздику и левкой.
– Зачем ромашек здесь толпа?
А это?! Cтрах какой!
Должно быть ветром занесло
Из чужедальних стран,
Пора припомнить ремесло
И выполоть дурман!
Но словно хаос этот сад,
Безумен и велик,
Кусты густые вдоль оград,
Не влезет солнца блик.
Растет цветок, кому урод,
А для кого красив…
Болит спина, струится пот,
Садовник еле жив.
– Нет… в этих джунглях пропаду…
В ушах с устатку звон,
Очищу то, что на виду,
И высею газон!
Как шелк, раскинулся газон,
Смотри, гуляй, лежи,
И помни, вряд ли есть резон
Сводить к законам жизнь.

Круг и прямая

Круг встретил как-то раз прямую,
она его пересекла
в двух точках лишь, но страсть большую
в свободном центре разожгла.
С ней разделить судьбу? Как можно!
Ведь он – надежности оплот,
она – порыв неосторожный,
что к бесконечности ведет.
Он строгий замкнутый философ,
болтать и спорить не с руки.
Она открыта, ей вопросы
неразрешенные близки.
Он знает – все не раз бывало,
по кругу многое идет.
А ей – свободы, страсти мало,
ей – напролом, насквозь, вперед.
Супругами, однако, стали.
И детки есть у них – спирали.

Истина

– Одна ли истина? – Спросил у мудреца

Юнец, себе взыскующий заботы.



Другие книги автора Эдуард Эстерис
Ваши рекомендации