Он открыл шкаф,
вынул из стерилизатора две гигроскопические маски,
протянул одну Рамберу и посоветовал ее надеть.
Журналист спросил, предохраняет ли маска
хоть от чего-нибудь, и Тарру ответил:
нет, зато действует на других успокоительно.
Альбер Камю «Чума»
…И, в тот же миг – закончится дождь,
Закончится грипп, и кто-то умрет.
Земфира
1
Чумной доктор появился в середине октября, распространяя вокруг себя запах горелого мяса и испорченной еды, одетый в черную длинную куртку, такую же неприметную и унылую, какими и были эти сумерки второй половины осени. В руках он держал желтый пластмассовый бокс прямоугольной формы, предназначение которого еще только предстояло разгадать, лицо было скрыто медицинской маской, а руки покрывали черные перчатки. Появляясь на улицах простуженного новым вирусом города словно из ниоткуда, в самое темное время суток – с пяти вечера, когда мгновенно бросившийся на город мрак с небес не могли разогнать даже яркие лампы фонарей, он вновь исчезал ранним утром, часов в шесть-семь, когда город пробуждался от сна, а в больницах подсчитывали тех, кто этот день не смог встретить. Чумной доктор легко сливался с темнотой, растворяясь в ней посреди холода улиц, будто тьма поглощала и оберегала его.
Тьма вообще штука своеобразная. Иногда с ней надо дружить, как бы того не хотелось.
В осенние месяцы тьма гораздо заметнее. Возможно, поэтому чумной доктор начал убивать именно осенью, привнося в легкий морозный воздух ароматы разложения. Этот запах невидимыми нитями призрачно витал над тротуарами, по которым к очередной жертве медленно шел доктор. Он не торопился, как не торопилась эта осень, как и не торопился исчезать новый вирус, в одночасье изменивший привычную картину некогда спокойного мира.
– Я его не ждала, но чувствовала, что рано или поздно он ко мне придет, – немного истерично заявила хмурому стражу правопорядка дородная женщина лет семидесяти. – Понимаете, я человек возрастной – для меня вирус гораздо опаснее, чем этот убийца. Вирус убивает медленно, наслаждаясь, а этот быстро, без лишних мучений.
Она врала, потому что давно уже догадывалась о том, какую именно цель преследует чумной доктор, убивая своих жертв. Но ничего не сказала, зная, что ей не поверят. Более того – ее даже не станут слушать.
– Я его не боюсь. Он не такой страшный, как это биологическое недоразумение из Средней Азии. Когда я увидела его около моего дома, то даже не почувствовала страха.
Полицейский молча выслушивал ее, изредка делая пометки в мятом блокноте. У него жутко болела голова, и он боялся, что на днях его кто-то заразил. Хорошо, если это будет обычная простуда. Без последствий. А если это то самое… Но об этом он даже боялся помыслить.
Где-то в квартире бубнил телевизор – шло очередное шоу на политические темы, которое вместе с идентичными собратьями буквально заполонили центральные каналы в дневное время. В последние месяцы вектор их обсуждений кардинально поменялся – на смену болтовне на политические темы, пришли бесконечные дискуссии на тему нового вируса.
– С чего вы взяли, что это он? – внимательно посмотрел на возможную потерпевшую полицейский. Лоб пронзила очередная стрела боли, от чего он поморщился.
– Я слышала о нем на одном из местных каналов. Высокий человек в длинной куртке, во всем черном и с чемоданчиком в руках…
– Боксом.
– Простите?
Она не поняла, почему ее прервали.
– У него в руках бокс, а не чемодан. Это разные вещи.
– Бокс?
То ли она не знала, то ли не понимала. Кто их поймет, этих пенсионерок. Про себя полицейский с ужасом думал о пенсии. До нее ему было как до Луны, но размышления о своем пожилом будущем изредка его все же посещали. Призрак старости маячил где-то далеко и неустанно напоминал о том, насколько быстротечна жизнь. Совершенно не хотелось на пенсии сидеть дома целыми днями и смотреть ток-шоу.
– Пластмассовый бокс прямоугольной формы, – осторожно продолжил он, словно разговаривал с умалишенной. – Его можно принять за чемодан, но это далеко не так.
– Да без разницы, бокс там у него или чемодан. Главное, что это был он!
Под «он» женщина, конечно же подразумевала чумного доктора. Именно так его уже окрестили социальные сети, опередив в таком наречении громких имен серийных убийц вездесущих журналистов.
– Тогда почему же он вас не убил?
Полицейскому начинал надоедать этот разговор. Ему казалось, что женщина все придумала. Чрезмерный просмотр телевизора – это приговор для нервной системы.
Старость равняется одиночеству.
Старость заключается в этих четырех стенах пустой квартиры.
Старость включает в себя просмотр в этой квартире ток-шоу с горластыми гостями, беспардонно перебивающими друг друга.
Призрак старости вновь появился в бескрайнем горизонте сознания полицейского и махнул своей дряблой рукой, тихо прошептав: Время, в отличие от одиночества – быстротечно, помни об этом, дорогой дальний-близкий гость.
– Возможно он просто выжидает, – сказал женщина, боясь, что интерес к ней безвозвратно потерян.
– Убийца? И чего же?
Но в ответ хозяйка квартиры лишь пожала плечами, а полицейский сказал, что ситуация под контролем и удалился. Женщина смотрела ему вслед, пока он спускался по лестнице, будто надеясь, что он вернется и послушает ее рассказ о посещении убийцы еще немного.
