– Иди сюда, Джейми, – голос бабушки Джойс с характерным шотландским акцентом звучал ласково, но настойчиво, – твоя сестра уже здесь.
Джейми нехотя оторвался от настольной игры и поплелся в гостиную. Все было ровно как он ожидал: в комнате жарко горел электрический камин, лицо сестры Линды раскраснелось, словно она бегала по холмам, и резко контрастировало с зеленым свитером и каштановыми волосами. Зато бабушке Джойс было хоть бы что: в огромном кресле она восседала в своих завитушках, в больших очках, в розовом флисовом жакете, утепленных брюках и войлочных домашних туфлях. Она выглядела взволнованно, а в руках держала потертый конверт из плотной бумаги.
Джейми было двенадцать, Линде – девять. Они обычно встречали Рождество у бабушки в городке Боунесс-он-Уиндермир в Озерном Крае. Сейчас шло 22 декабря. 24-го приезжали родители и тетя с сыном Робертом, ровесником Джейми. В Сочельник, как положено, рассказывали истории о привидениях, 25-го ели праздничный обед и слушали речь Королевы, 26-го занимались подарками, гуляли и обсуждали планы на год. С 27-го по 30-е взрослые разъезжались на работу, но 31-го возвращались к бабушке и отмечали не только Новый год, но и Хогманай: ведь бабушка Джойс была самой настоящей шотландской бабушкой.
– Итак, знаете ли вы, ребята, что в этом конверте? – торжественно спросила она.
– Лотерейный билет! – бесстрастно отозвался Джейми.
– Письмо от Её Величества! – с бОльшим интересом предположила Линда.
– Джейми, ты только о деньгах и думаешь. Линда, милая, королева рассылает письма только к столетнему юбилею. Чтобы меня поздравить, ей придется жить еще двадцать лет, я себе даже представить это боюсь…
На мгновение воцарилось молчание, и только озорные искры в глазах и улыбка в уголках губ бабушки Джойс подсказывали, что конверт хранит какую-то чудесную тайну.
– Здесь, – наконец провозгласила бабушка, – письмо от Санта-Клауса!
Джейми было прыснул со смеху (разве можно в 21 веке верить в такие вещи!), но укоризненный взгляд Линды и моментально ставшее каменным лицо бабушки не позволили ему расхохотаться.
– Все дети пишут письма Санта-Клаусу, – продолжила бабушка. – Мы с родителями жили в Глазго, в нашем рабочем квартале, моя мама Мэри работала швеёй. И вот как-то летом мы с ней шли по одной центральной улице. Там было столько дорогих магазинов!
– Как в Лондоне? – оживилась Линда. Два года назад она была в столице под Рождество и осталась под огромным впечатлением.
– О, в Лондоне еще дороже! Но и в Глазго на той улице все было очень дорого. И вот в витрине магазина игрушек я увидела куклу. Мне было лет восемь, и я ничего красивее не видала! Она стоила 20 фунтов. Для нашей семьи тогда это было целое состояние, моя мама еле зарабатывала столько в месяц.
Линда и Джейми растерянно переглянулись. За восемьдесят лет деньги изменились даже в Англии.
– Вы, правда, были такие бедные? – спросил Джейми.
– Вообще-то, я об этом не думала, пока не увидела эту куклу. У нее было имя Алиса, она вся была такая красивая, в белом муслиновом платье…
– Это вот та, что на подоконнике? Ты ее ставишь туда каждое Рождество! – воскликнула Линда.
– Ну, что ж за дети пошли! Все замечают, обо всем догадываются, хоть не рассказывай вам ничего, – бабушка умело разыгрывала досаду. Но дети хором попросили ее продолжать, и она, смягчившись, рассказывала дальше:
– В общем, мы ходили мимо того магазина раз в неделю. Иногда я останавливалась у витрины и разговаривала с Алисой. Я ей рассказывала, что происходит за стенами магазина. Я клянусь, я видела, как у других кукол фарфоровые лица аж кривели, когда они слышали о бедности и холоде. Но моя Алиса всегда слушала меня очень внимательно и, мне казалось, даже с интересом.
А потом наступил декабрь, и у этого магазина у входа появился маленький почтовый ящик. Представляете, он был красный, с блестками, и на нем была надпись «Письма для Санта-Клауса». Помню, когда я увидела его, я шла и искала глазами, есть ли такие у других магазинов. И вот ведь дела: их не было! Чудесный ящик почты Санта-Клауса был только у магазина игрушек. А через пару дней из витрины пропала Алиса…
– Её купили! – ахнула Линда.
– Всякий бы так подумал, – кивнула бабушка. – Мое сердце было разбито. Я думала, что никогда больше ее не увижу. Ну, что делать? Пока мы дети, мы верим в чудеса. И вот я написала письмо Санта-Клаусу. Мне подумать страшно, сколько я там сделала ошибок… И как только он меня понял! Как могла, я написала ему, что очень хочу на Рождество куклу Алису как в магазине игрушек на центральной улице в Глазго, где висит его волшебный ящик. Я даже не знала, как улица называется. Маме я ничего не сказала о своей затее, и она очень удивилась, когда я пошла и опустила письмо. Она спросила, хочу ли я ту куклу, я сказала да, и тогда она пообещала, что в какое-нибудь Рождество они с папой обязательно подарят мне куклу. Не эту, но какую-нибудь другую. Я тогда чуть не расплакалась.
И бабушка Джойс даже сейчас смахнула слезинку.
– В Сочельник, как сейчас помню, я долго сидела у окна. Родители ушли к соседям, а мне не хотелось праздновать, ведь Алиса была не со мной. Но вот здесь, – бабушка приложила руку к груди, – зрело чувство, что должно произойти что-то невероятное. И оно произошло! Конечно, это все мне приснилось, а только я отчетливо увидела, как по небу летят сани, запряженные северными оленями, а в них – Санта-Клаус!
