«В реальной жизни, – язвительно заметил однажды Мао Цзэдун, – нельзя требовать от генералов „вечной победы“. Этот характерный реализм обусловлен десятилетиями упорной борьбы, в которой прогресс измеряется не привычной статистикой сражений, не завоеванными и удержанными территориями, а упорством революционных сил, их способностью выживать в течение длительного времени. Как и в Китае, так и во Вьетнаме: революционные силы вышли победителями, продемонстрировав способность выстоять в затяжном конфликте. С середины 1940-х годов во Вьетнаме практически непрерывно идет война, и влияние повстанцев постоянно растет. В более глубокой перспективе Вьетнам борется за свою независимость уже две тысячи лет. Ее государственные деятели часто ссылаются на эту долгую историю войны сопротивления, и делают они это не только для риторического эффекта. Из этой долгой истории сформировалась своеобразная военная наука, имеющая прямое отношение к современной ситуации.
Во всех своих войнах вьетнамцы сталкивались с более сильным противником – как с численным, как в случае с древними китайцами, так и с технологическим, как в случае с их современными оппонентами. Стратегия пассивной обороны, при которой ставка делается на крепости, а материальные ресурсы и рельеф местности рассматриваются как самоцель, никогда не срабатывала. За пять с половиной веков до французов вьетнамцы пережили свой собственный Дьенбьенфу, когда неприступная крепость Да Банг во внутренних районах Тханьхоа подверглась осаде китайцев. Общие черты успешных войн сопротивления четко выделяются. Все они опирались на тактическую, а зачастую и стратегическую гибкость. (Эта концепция была разработана в первом вьетнамском учебнике по военному делу – в XIII веке!) Все они использовали естественные преимущества местности и окружения, позволяющие вести мобильную оборону. Все они использовали временные рамки в интересах сопротивляющихся, создавая мощные силы в ходе длительной войны, чтобы в решающий момент оказаться на решающей позиции. Все они носили народный характер, опирались на поддержку крестьянства путем всеобщей мобилизации (система воинской повинности, распространявшаяся на каждую деревню, существовала во Вьетнаме с X века). Каждый победивший лидер понимал, что политика – это ключ к успеху.
Изобретательность вьетнамцев хорошо известна. Мы знакомы с использованием тысяч велосипедов для доставки боеприпасов и грузов в Дьенбьенфу, с туннельной войной Фронта национального освобождения. Все это имеет прецедент в прошлом Вьетнама. В 1780-х годах Куанг Чунг удивил двухсоттысячную армию китайцев, собрав огромное войско и перебросив его на пятьсот миль за месяц и десять дней. Он объединил своих людей в тройки: во время долгого и быстрого марша двое несли третьего между собой в гамаках. На Западе мало кто понял значение этой традиции. С социологической и исторической точек зрения вьетнамцы обладают уникальными возможностями для понимания военной динамики и ведения нынешней войны.
Контраст с американскими стратегами и популярным мышлением ошеломляет. Будучи министром обороны США в 1962 году, Роберт С. Макнамара заявлял: „Все имеющиеся у нас количественные показатели говорят о том, что мы выигрываем эту войну“. Бесполезно рассуждать о том, в какой степени сменявшие друг друга администрации стали жертвами собственной пропаганды: Пентагон, похоже, не в состоянии понять динамику народной войны. Дело не столько в том, что статистические данные Макнамары были преувеличены или даже ложны. Его военная алгебра сама по себе бесплодна. Америка оказалась неспособной выдержать войну во Вьетнаме, но эта моральная неспособность никогда не проявлялась на перфокартах IBM. В Ханое это хорошо понимали задолго до того, как первые солдаты подняли мятеж в Да Нанге, ибо вьетнамцы понимают войну глубже, чем балансовые отчеты и коэффициенты убитых. Более того, их главный стратег в реальной жизни приближается к статусу вечно победоносного генерала.
Жизнь Во Нгуен Зяпа, взятая в целом, демонстрирует удивительную энергию и целеустремленность. Хотя на момент написания статьи ему не исполнилось и шестидесяти лет, он помог сформировать решающие события истории своей страны в ХХ веке. Зяп родился в 1912 г. в деревне Ан Кса провинции Куанг Бинь, одном из беднейших регионов страны во времена французского господства. Его крестьянская семья была настроена резко националистически. Отец Зяпа пользовался уважением среди крестьян не только за свою образованность, но и за участие в последнем сопротивлении французскому владычеству в конце 1880-х годов. Он оставался активным националистом и в 1924 г. направил юного Зяпа в Национальный лицей Квок Хок (Quoc Hoc) в Хюэ. Эта школа, в которой особое внимание уделялось интеграции традиционного (вьетнамского) и современного (западного) обучения, стала местом подготовки практически всех видных деятелей национальной политики после обретения независимости, включая Хо Ши Мина и Нго Динь Дьема. В школе Зяп познакомился с различными течениями националистических взглядов. Записи, оставленные французской Сюрете, свидетельствуют о том, что уже в школьные годы его идеализм был отмечен как подрывной. Не менее впечатляющим был и его динамизм, проявившийся с ранних лет.
