Сказка 1. Кит по имени Тим
Скамейка была старая, без спинки, с остатками облупившейся желтой краски. Но зато она стояла на самом краю мира, под открытым небом, полным звезд и чужих галактик. В особо ясные дни, в такие, когда воздух звенит, как хрустальный бокал на Новый год, видно далекие планеты, летящие сквозь океан Вселенной. Замечательная была скамейка. Тая приходила посидеть на ней, когда дома становилось совсем одиноко. Тут, на самом краю мира, девочка следила за падающими звездами, за взлетающими самолетами, за уходящей далеко-далеко туда, где ничего не видно, дорогой в чужие миры и пространства. Иногда Тая слышала, как поют свои песни могучие серебряные киты, плывущие от планеты к планете через весь космос. Серебряные киты плохо видят, они ориентируются в пространстве с помощью звуков и слышат друг друга только на определенной частоте. Говорят, во Вселенной живет серебряный кит, поющий на частоте, на которой его никто не слышит. И даже если он будет проплывать совсем рядом с другими китами, они не заметят его, а он не увидит их. Этот кит очень одинок, прямо как Тая.
Конечно, у Таи есть мама, папа и младший брат Антошка, но… Папе все время некогда, он много работает, а когда не работает – спит или в магазин ходит, или за компьютером сидит. Мама устает с братом и часто сердится на Таю: собаку завести нельзя, кошку – нельзя, не шмыгай, не прыгай, не играй с мячом, а то брата разбудишь! Не смотри много телевизор – зрение испортится, ешь кашу каждый день, а конфеты только по праздникам! А какая может быть счастливая жизнь без конфет?! Каждый раз, когда Тая пытается объяснить это маме, та сердится еще сильнее. Мама говорит, что она не высыпается, потому что Антошка по ночам плачет, а Тая ей совсем не помогает да еще и не слушается. А как тут поможешь, если ты сама еще маленькая и не знаешь, что делают с малышами?
Антошка славный. Тая его любит больше всех на свете. У него смешные пухлые щеки, огромные карие глаза и улыбчивый беззубый ротик. Брат обожает смеяться и всегда радуется Тае, тянет к ней ручки. Тая гладит маленькую голову брата, целует его в лобик и тихонечко рассказывает, что нового она увидела, сидя на своей скамейке. Антошка внимательно слушает, и Тая уверена, что брат ее понимает. Но пока малыш еще не умеет разговаривать и ходить, поэтому дружить с ним сложно. Вот почему дома девочке часто бывает одиноко. Ее никто не слушает!
А Тая столько всего хотела бы спросить и рассказать! Девочка любит думать о сложных вещах, например, откуда берется ветер, или, как рождается внутри, где-то в животе, нежность к брату? Где спит солнце и есть ли у него подушка? Как зовут зайку, который живет на Луне? Еще Тая часто думает про серебряного кита, про того, который одинок. Как он там, в глубине космического океана, в темноте совсем один? Никто не поет ему колыбельную и не гладит по китовьему пузу. Никто не делится последней конфетой и не приносит молоко с медом, когда он болеет. Тае грустно от таких мыслей, ведь никто не должен быть один, это плохо и неправильно. Вот когда Тая вырастет, она непременно отправится в научную экс-пе-ди-цию и найдет кита, а потом они вместе отыщут его семью!
Тая любит придумывать новые слова, которые кажутся девочке более правильными или интересными. Она всегда говорит не второй, а дватый, потому что есть слово два, а не слово вто. А ларечек, куда они с папой ходят покупать фрукты, каждый ноябрь Тая называет хурмовником, потому что именно в ноябре в ларьке появляется спелая рыжая хурма. Тая вместо «спать» говорит «сурчить», она стала так говорить после того, как мама сказала, что Тая спит, как сурок. А сурки сурчат!
Вот только в детском саду воспитательница Валентина Ивановна убеждает Таю:
– Таисия, детка, учись говорить грамотно! Ты уже взрослая, хватит дурачиться!
Тая только молчит в ответ. Что тут скажешь? Вот бы на время стать волшебницей, тогда бы Тая запретила детский сад. Насовсем. А еще запретила бы называть себя взрослой! Ну, и суп молочный с пенками на обед тоже оказался бы под запретом на веки вечные!
Именно с холодного молочного супа с пенками все и началось.
– Тая, ешь! – сердилась Валентина Ивановна. – Смотри, все детки поели и уже играют. Что еще за капризы?
– Это не капризы, – вздохнула девочка. – Это естественная реакция! Суп склизкий, и у меня от пенки живот ворчит.
– Тая, я все расскажу твоей маме! Маленькие дети должны кушать в обед! Ты хочешь маму расстроить?
Тая не хочет никого расстраивать, но и суп ей тоже не хочется. Странные эти взрослые, когда им надо, чтобы Тая слова не говорила, они называют ее взрослой, а когда надо суп доедать – маленькой. И где логика?!
До вечера Тая просидела одна: не ела, спать отказалась и играть не пошла, обиделась. А вечером маме рассказали и про суп, и про капризы. Что дома было! Таю ругали сильно-сильно, самое обидное – непонятно, за что! Тая молчала, только слезинки текли по щекам. Как же так, неужели мама в детстве любила молочный суп и пенки?! А вдруг… мама никогда не была маленькой?! Вот ужас-то!
Таю наказали. Целый месяц нельзя смотреть мультики! От такой несправедливости слезы бежали по щекам только сильнее, а нос распух и стал похож на помидор. Тая пошла к Антошке жаловаться, он гулькал в ответ, жалел, наверное.
