От моего двора до моря минут семь-восемь езды. Недалеко.
Суббота, первый декабрьский день. Восемь утра, но солнышко вскарабкалось достаточно высоко. На чистом голубом небе – ни облачка. Похоже, через час-два будет жарко. Надеваю спортивные трусы, майку, полуспортивные брюки и спускаюсь во двор. Тихо. Птицы отчирикали утренние песни и просто нежатся, наслаждаются подарком начала зимы.
Во дворе пусто. Пусто и тихо. Народ здесь любит в субботу побаловать себя сном. Всю неделю не получается: все работают тяжело, встают рано, приходят домой поздно. Дети тоже все дни по своим заведениям, не поспишь лишний часок. Сегодня выходной, торопиться никуда не надо. Почему бы не поспать?!..
Замечательное утро, свежее. После дождей на прошлой неделе всё ещё сохранилось ощущение умытой природы. Двор переходит в парк, молодая трава выстелила горки ковриком нежной зелени. Выхожу, дверь во двор прикрываю осторожно, чтоб не было стука. Просится идти на цыпочках.
Машина маленькая и нешумная. Завожу и выезжаю со двора. На ходу пристегиваюсь и меняю обычные очки на солнечные. Поворот, через сто метров круг. Чуть дальше на светофоре налево и по прямой – к морю. Прекрасные часы, я их люблю. Светло, чисто. Три полосы в каждом направлении и все пустые. Пока. Потом народ проснётся, и их прирученные металлические зверушки наполнят собой дороги. И их звуки наполнят город. Они не будут сегодня соревноваться с другими звуками: нет сейчас кучек пожилых людей, которые сидят на скамейках и обсуждают мировые проблемы, отсутствуют стайки детворы, и нет мам с малышами. Большинство заведений в такие часы закрыты. Пусты тротуары и рестораны – выходной – магазины, пивбары, кафе закрыты до вечера.
Проспект ныряет в короткий туннель под шпилем и поднимается к последнему перекрёстку перед спуском к морю. Ещё минута, справа остается автобусная станция, а слева напротив неё – громадная стоянка для машин. Это самая высокая точка в городе, не считая маяка. Отсюда открывается, наконец, вид на море.
Прекрасный вид. Справа раскинулся даун-таун: деловой центр, высотные дома, магазины, десятки кафе. Вечером за столиками будут сидеть сотни людей. Слева застраивается последний свободный участок в центре города – будущий Манхэттен. С этого места дорога скатывается вниз к Площади парусов. Отсюда видно море. Много моря, чуть прикрытого стоящими почти на самом берегу домами. Сегодня оно необычное. Таким оно бывает считанные дни в году. Цвет его под голубой крышей небосвода неодинаков. В основном цвета нежного серо-голубого бархата с огромными промоинами. Они тускло поблёскивают голубым, отражая небо и его цвета. Эти места ветер не тронул, на них не должно быть даже ряби, поэтому они так блестят. Ближе к горизонту и небо, и море блекнут, поэтому границу воды и воздуха почти не различить. Наверное, и прибоя совсем нет.
Машина совершенно бесшумно катится вниз и вниз. Справа и сзади остаются муниципалитет – фундаментальное здание полукругом с полукруглой же аркой. Немного ниже культурный центр и новый театр. Он задумывался и построен как настоящий театр. Большой, красивый, много стекла, он формой напоминает кита с разинутой стеклянной пастью. И впрямь красивый, с широкими подъездными аллеями, зелёными рядами деревцев и обилием цветов. Дальше – открытое пространство вокруг гигантской площади с бетонными парусами в центре и опояске цветов. Ещё немного и будет последний съезд к морю.
Неделя как закончилась очередная война с нашими неспокойными соседями из Газы. Неделю назад я ехал в Тель-Авив, и на этом самом месте прозвучала сирена. Водитель остановил автобус. С началом сирены все должны срочно покинуть транспорт. Так и сделали. Все быстро вышли. Спрятаться здесь было негде, и дети легли недалеко от автобуса и прикрыли головы руками. Никто им ничего не говорил. Они всё знали и делали, что полагалось делать. Родители, которые хотели их вывезти передохнуть от бесконечных ракет растянулись рядом. Водитель остался за рулём, а несколько пожилых людей остались стоять. Они смотрели со стороны моря, на восток. Было хорошо видно, как сработала противоракетная система. Бум-м! Белёсое облачко на голубом небе. Оно быстро рассосалось, и все сели в автобус. Поехали дальше, как будто ничего не было.
