>Павел Амнуэль
СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА ВРЕМЕН ПЕРЕСТРОЙКИ И ГЛАСНОСТИ
Удивительные парадоксы происходили в Советском Союзе в течение многих десятилетий. И парадоксы, связанные с советской фантастической литературой, ничуть не менее удивительны, чем прочие.
Парадокс первый. В стране «победившего социализма» не существовало хорошей утопической фантастики. Не было именно той литературы, которая должна была описывать устройство грядущего мира равенства и братства, где предстояло жить советским людям. Нет, произведений о «коммунистическом завтра» появлялось много, но это были, в основном, произведения научно-технического поджанра, идеальное общество в них лишь как-то туманно предполагалось (достаточно вспомнить «Возвращение» А.и Б. Стругацких, «Внуки наших внуков» Ю.и С. Софроновых, «Плеск звездных морей» Е. Войскунского и И. Лукодьянова, «За перевалом» В. Савченко, «Чашу бурь» В. Щербакова).
«Туманность Андромеды» была первым и, по-моему, последним романом, где более или менее детально обсуждалось общественное устройство коммунистического общества. В повестях А.и Б. Стругацких, в том числе и поздних (например, «Волны гасят ветер»), структура коммунистического общества либо вовсе не описывалась, либо описывалась в очень общих выражениях, так что читатель был волен сам конструировать мир грядущего. В большинстве произведений коммунистическая Земля – это нечто, управляемое аморфным, с неясными функциями, Всемирным Советом. Государств нет. Наций нет. Социальных конфликтов нет. Остались конфликты между добром и злом (причем зло перестало быть социальным явлением и переместилось в область чистой морали и этики), а также между человеком и природой (в конечном счете человек побеждал природу).
Второй парадокс заключался в том, что, судя по книгам, фантасты не представляли, как именно будет человечество двигаться к состоянию всеобщего и полного изобилия. Весьма схематично этот долгий путь описан в лекции Веды Конг («Туманность Андромеды»). Все остальное, что я читал, было, по-моему, лишь иллюстрацией этой лекции.
Парадокс третий: фантасты прекрасно знали о существовании первых двух парадоксов. Но… В 1966 году был опубликован рассказ Г. Альтова «Порт Каменных Бурь». Герой рассказа задумывался над естественным, казалось бы, вопросом: сейчас на планете коммунизм, пришедший на смену социализму, а что будет потом – после коммунизма? Ведь не прекратится же социальная эволюция! В рассказе лишь задавался вопрос – без попытки на него ответить. Но даже постановка такого «кощунственного» вопроса вызвала резкую отповедь известного академика-философа, опубликованную не где-нибудь, а в газете «Известия», органе Верховного Совета СССР. Не о том думаете, фантасты! – сказано было ясно и недвусмысленно.
Итак, писать конкретно о светлом будущем советские фантасты не могли, а писать о прочих вариантах будущего им не позволяли.
1985 год. Началась перестройка, а с ней – гласность, открылась возможность писать о будущем не так, как нужно, а так, как сам это будущее представляешь. Свобода писать – это первое. Второе – свобода издавать. До начала перестройки в СССР насчитывалось три-четыре издательства, которым постановление Государственного Комитета по печати дозволяло выпускать фантастику. Это московские издательства «Молодая гвардия», «Детская литература» и «Знание». Остальные издательства выпускали фантастику чрезвычайно редко. Существовал лишь один специализированный журнал фантастики и приключений «Искатель». Даже и не журнал, собственно, а выходящий шесть раз в год сборничек размером в 128 страниц, приложение к журналу «Вокруг света». Издательская монополия позволяла контролировать всю советскую фантастику и осуществлять цензуру1.
Перестройка, по идее, уничтожила издательскую монополию. Появилась реальная возможность конкуренции. Сам рынок фантастической литературы должен был решить: что есть что и кто есть кто в советской фантастике.
Что же получилось на самом деле?
К началу перестройки в СССР ежегодно выходили из печати десятка три новых книг и сборников фантастики. Рынок же требовал гораздо больше. Все, что выходило, в том числе и заведомая халтура, расходилось мгновенно. Ни о какой конкурентной борьбе не было и речи.
Потенциальных читателей фантастики в СССР десятки миллионов. Потенциальных авторов столько, сколько и нужно для насыщения рынка – несколько сотен человек. Но издательские возможности были весьма далеки от потребностей, и писатели – особенно молодые – зачастую писали «в стол» вовсе не по причине какого-то криминала, а просто потому, что негде было печататься. Помню, в начале восьмидесятых годов молодым авторам В. Бабенко и А. Силецкому было заявлено, что их непременно издадут, но не ранее 1992 года!
