Введение
Преодоление раскола
Написать эту книгу мне предложил Захар Прилепин еще летом 2013 года. В июле на его день рождения в чудесном и удаленном от цивилизации месте под названием Керженец традиционно собралась обширная компания друзей. Как говорит сам Захар, он практически сразу определяет человека по критерию, керженский ли он, то есть можно ли его пригласить, вольется ли он в гармонию веселья, не внесет ли диссонанс, который может все разладить.
Тогда где-то за месяц до встречи он мне написал: «Я тебя очень жду, брат. Ты в обязательной программе». Вскоре всем приглашенным Захар разослал письма с шутливыми инструкциями «традиционного летнего заплыва в честь 7 июля»:
«Нет ни малейшей необходимости дарить подарки. Самые надежные старожилы этих празднеств, посещающие их уже в пятый раз, знают, что дарить ничего не надо, и с большим сомнением смотрят на тех, кто что-нибудь дарит. Могут и побить. Можете привезти с собой бухла, мы его выпьем. Но вообще, бухла тоже навалом.
Курящие, везите с собой больше сигарет, играющие на музыкальных инструментах – музыкальные инструменты, занимающиеся подводным плаванием и рыбалкой – воду и рыбу. Всем понадобятся плавки. Можно взять с собой мяч с целью игры в мяч.
Курящие!!! В помещениях и в лесу курить КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ. Все замеченные за этим делом будут убиты и утоплены в реке.
Если вы спите в помещении и вам хочется свежего воздуха – выйдите и подышите. Не оставляйте открытыми двери и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВЫНИМАЙТЕ СЕТОК ИЗ ОКОН. Иначе придут комары и съедят ваших товарищей. Вас тоже съедят, но вас не жалко. Двери должны быть закрыты, а сетки – стоять на местах. Берегите ваш сон, вы нужны нам крепкими и полными сил».
По итогам того «заплыва» на эмоциональном порыве был написан небольшой текст под названием «День рождения Захара», в котором отмечено, что Керженец, или Керж, как мы все его называем, в том числе и показатель возрождения мужчины в стране. Конечно же, не обошлось без реверанса самому хозяину: «Керженец – светлое место. Даже когда там идет дождь, даже когда дорога к нему завалена деревьями или на ней по пузо застревают легковушки. Вопрос даже не в месте. Здесь все персонифицировано. Все, с кем ни заговоришь, единодушны: хозяин – очень светлый человек, который соединяет людей» (http://blog.thankyou.ru/den-rozhdeniya-zahara/).
Именно тогда, на Керже, Захар и предложил написать книгу о нашем литературном поколении. В качестве примера он привел небольшую брошюру Рюрика Ивнева «Четыре выстрела», составленную в 1921 году из эссе о друзьях-имажинистах – Есенине, Кусикове, Мариенгофе, Шершеневиче. Как сказал мой друг, было бы отлично написать по аналогии о Шаргунове, Сенчине, Садулаеве и Прилепине. Тогда же Захар напомнил об ответственности литературного критика перед поколением, которое должно быть описано и введено в контекст русской литературы – тем более что для этого есть все основания.
Это предложение стало для меня своеобразной занозой, не дававшей покоя. У меня самого уже долгое время вызревало желание написать некий большой текст. Шло бесконечное разменивание по мелочам, а хотелось настоящего дела, да и мелочи эти, разбросанные по статьям и сайтам, не складывались в единую картину. В то же время работа с малыми формами внушила мне страх перед большим текстом. Я сбился на короткое дыхание, небольшой стремительный забег и совершенно не знал, способен ли изменить эту инерцию. Но всё это, естественно, проблемы психологические…
Вернувшись домой из Кержа, я начал думать по поводу книги. Даже завел на рабочем столе папку, которую назвал «Четыре выстрела». Саму эту брошюрку Ивнева тогда не нашел – возможно, плохо искал, но дело было не в ней. Мне требовалась концепция: не портрет, не воспоминания, не литературоведческий анализ, не собрание старых статей, по-новому меж собой перемешанных и выданных за книгу. Всё это не возбуждало личный интерес – а как без этого локомотива работы?
Вскоре, 30 июля, Прилепин потряс общественность своим «Письмом товарищу Сталину», опубликованным на сайте «Свободная пресса» (http://svpressa.ru/society/article/57411/). Тогда я попытался подробно проанализировать реакцию на это эссе и подумал, что такое расхожее сейчас понятие, как скандал, может стать отправной точкой для книги или хотя бы для ее главы. Скандалы, интриги, расследования – это могло бы зацепить, заинтриговать.
Громкие скандалы были практически у каждого в нашем поколении. Они постоянно преследуют Прилепина, начиная с того, что у Копцева, устроившего поножовщину в московской синагоге, нашли прилепинские книги. Но это было тогда, когда Захара еще знал достаточно узкий круг литобщественности. Были они и у Сергея Шаргунова: вспомните хотя бы его громкое изгнание из первой тройки партии «Справедливая Россия» перед выборами в Госдуму. На Германа Садулаева гневно обрушился сам глава Чечни в эфире НТВ, когда журналист телеканала своеобразно изложил ему смысл статьи писателя. Да что там, мне и самому пришлось отметиться на ниве скандальной хроники. После посещения в 2009 году Сергеем Шаргуновым Севердвинска пришлось уйти из пресс-секретарей местного горсовета. Зато у Сергея в «Книге без фотографий» появилась глава «Как я уволил друга»…
