1.
Максим, бывший морпех, ныне банковский менеджер средней руки, сотрудник отдела по работе с проблемными задолженностями, после очередной тяжёлой трудовой недели размышляя о добре и зле, сидел в кухоньке своей однокомнатной квартиры. Сидел и пил. Пил по-чёрному, сам на сам.
Откупорив уже вторую бутылку за вечер и налив в гранёный стакан почти до половины, бросил свой изрядно помутневший взгляд на проём окна, за которым поздние вечерние сумерки плавно перетекали в тёмную, чёрную ночь.
И – оба-на! Что же он там увидел?
А увидел он, что прямо на его кухонном подоконнике сидит чёрт. В классическом своём облике. Весь в коричневой густой шерсти, рыльце – поросячьим пяточком, на голове небольшие рожки, на коротеньких пальцах лохматых ручонок вместо ногтей коготки, ну а на ногах, как и положено иметь всем чертям, – настоящие копыта.
Вы, дорогой читатель, понимаете, что спутать его с вездесущими соседскими котами, которые шастают где ни попадя, было уж очень даже проблематично.
Но, не моргнув и глазом и не передёрнув ни одной мышцей лица, Максим завершил начатое действо, уверенно залив содержимое стакана себе в рот. Когда же он, проглотив всё залитое одним большим глотком, поставил стакан на стол, то начал с нескрываемым любопытством рассматривать невесть от куда свалившегося на его подоконник гостя.
Широкое, округлое, раскрасневшееся от выпитой водки лицо его с маленькими серыми глазками, обрамлёнными едва заметными рыжими тычинками ресниц, не отображало ни только ни капельки страха, но даже малейшего удивления.
Непривыкший к такой реакции людей на своё появление чёрт изрядно сконфузился. Красные глазки его от удивления расширились. А голые белесые веки с длинными коричневыми ресничками захлопали, как шторки старинного фотоаппарата.
Вид в этот момент он имел уж очень жалкий и очень растерянный.
Не давая гостю опомниться, а беря быка за рога, Максим голосом уверенного в себе хозяина, не терпящего никаких возражений, указал чёрту на стул, стоящий напротив него у стола и сказал:
– Садись чёртушка, не стесняйся. Сейчас я тебе водочки плесну.
И, придерживаясь рукой за стол, чтобы ненароком не громыхнуться, Максим, слегка пошатываясь, неуверенно оторвав свой опухший за время гражданской службы зад от стула, привстал, достал с полки, свисавшей над столом, гранёный стакан классической формы и поставил его на стол напротив пустующего пока ещё стула. Чем окончательно ввёл в смятение и так изрядно опешившего чёрта.
Того аж передёрнуло. По телу его пробежала плохо скрываемая нервная дрожь. Он лёгкой тенью соскользнул с подоконника и, примостившись на краешек стула, стал с нескрываемым удивлением рассматривать Максима.
Водка по стаканам была уже разлита.
– Ну что, по чуть-чуть, за знакомство? Как тебя звать то? – протягивая гостю вилку с наколотым на неё огурцом, отрезая пути к отступлению, пьяно растягивая слова, пробормотал Максим.
А чёрт был не из таковских. Не для того его сюда занесла нелёгкая, чтобы он вот так просто отступил от задуманных планов из-за какого-то там человечишки. Он уверенно взял предложенную закусь и поднял стакан.
Чокнулись, выпили.
– Хрум, – хрустнув огурцом, чёрт на секунду задумался. – Звать то меня как… ну, допустим, зовут меня Велиар. Ну а ты можешь обращаться ко мне просто Валя.
– Валёк… ты можешь со мною того… без всяких этих экивоков. Я человек без предрассудков, мно-о-огое уже понимаю, – слегка покачиваясь на стуле, пробормотал пьяненький Максим. – Что поделаешь, у каждого своя работа… Вот ты, Валёк, по жизни чем занимаешься? – Без всяких обиняков, прямо в лоб спросил чёрта Максим.
Тот скромно пожал плечами и, нервно заелозив задницей на стуле, стал поудобнее на нём усаживаться. Потом, опершись о стол локтями, змеёй вытянув своё худенькое тельце над столом, подался в сторону Максима и почти шёпотом, но достаточно громко, чтобы его смог услышать хозяин, мягким и вкрадчивым голосом прошептал:
– Да что ты, Максимушка… чем занимались всё время, тем и сейчас занимаемся… Вас, неразумное человеческое племя, с пути истинного сбиваем да в грехи вгоняем, – и чертяка украдкой стал наблюдать за реакцией Максима. Заметив, что они не произвели на того никакого впечатления, продолжил: – Только вот работы у нас с каждым годом становится всё меньше и меньше, понимаешь, Максимушка?
Максим сидел с широко расставленными руками, оперевшись о стол. Пытаясь ровно держать свою отяжелевшую, непроизвольно кивающую голову.
Нас, чертей, становится всё больше и больше, – продолжил вкрадчивым голоском чёрт, – а вас, людишек, всё меньше и меньше.
– А чего это оно так? – икнув, еле выговорил Максим.
– Да вот так! Конкуренция понима-аешь… – имитируя голос недавно почившего Ельцина, басисто растягивая слова, произнёс чёрт. – За век-то минувший из вашего брата человека, сколько в наши чертячьи ряды-то влилось? – вопрошающе, снова стараясь подражать усопшему, произнёс чёрт.
– Как это так? – удивился Максим. – С какого это перепугу люди в чертей-то перевоплощаться стали?
