Вечер получился дивным. Выступали кратко, закусывали вкусно. Маленький праздник был в честь выхода сборника современной скандинавской новеллы. А с переводчиками всегда легче – ведь они не обременены тем мучительным грузом тщеславия и недооцененности, которые несет в себе автор оригинальной прозы. Они всегда в выигрыше: если книжку не хвалят – можно списать изъяны на автора, а в случае успеха – львиную долю присвоить себе. Редкий момент, когда можно заслуженно погреться в лучах чужой славы.
Однако этим наблюдением Таня не делилась с коллегами. Опыт ей подсказывал, что в клубе «Грин», где она работала и где сегодня бурлила вечеринка, ее суждения потонут в гуле восклицаний. Интересный разговор не родится, она не станет звездочкой этого вечера.
Смешные мысли. Таня и не стремилась никогда быть в центре внимания – только сочувствовала всегда здешним завсегдатаям, которые безуспешно хотят добыть славу в кругу своих же коллег. Бессмысленное занятие… но что им, бедолагам, делать, не идти же в народ.
В тот день в центре собрались симпатичные шутливые интеллектуалы, вспоминавшие легендарные тонкости перевода «Малыша и Карлсона». И конечно, все были счастливы, что в нашу меркантильную эпоху затея со сборником удалась. Ныне подобные начинания – что черная икра. Дорого и чревато некондицией. Однако виновник торжества вышел красавцем. И в том, как ни печально, была заслуга его «родителя» – известной сволочи Семена Штопина.
Но в его сторону Таня предпочитала даже не смотреть. Целее будешь! И сохранишь неожиданное очарование сентябрьского дня и дух торжества, к которому многие оказались причастны, и потому гостей было много… Таня с внутренней несуетной улыбкой пожалела, что этот вечер не случился несколько лет назад, когда она чувствовала себя такой одинокой и могла бы завести приятное знакомство, которое потом могло бы перерасти в накатанное-намоленное «нечто большее». Жалеть ей было, в сущности, не о чем – она теперь не одна. Впрочем, всегда есть о чем жалеть, не так ли… особенно когда на тебя в упор смотрит любимый Фантом. Был у Тани такой мистический незнакомец – мужчина, которого она время от времени встречала на вечеринках, в полночном метро, на вокзалах, уезжая в другие города… Таня была уверена, что лишь она замечала эти нечаянные встречи, а ее таинственный визави был слишком колоритен и избалован вниманием для того, чтобы запомнить обычную женскую внешность. Однако теперь он улыбался ей и с игривым шиком поднимал рюмку, словно приветствовал давнюю приятельницу. Тане ничего не оставалось, кроме как улыбаться ему в ответ, понимая, что сказка кончилась. Одно дело – тайна, другое дело – флирт, блудливая элегантность уверенного в себе самца.
Интересно, какое отношение имел этот мистер Икс к скандинавскому сборнику? Сейчас самый подходящий момент, чтобы это узнать. Но кто бы мог подумать – Таню опередил Штопин! Эти двое были знакомы. Из всех поворотов сюжета – самый неповоротливый. Как же его величество случай допустил такое бездарное убийство интриги! – сетовала Таня, обескураженно снимая кожуру с бог весть какого по счету мандарина. Она огляделась вокруг – ей срочно нужен был осведомитель. Но идеальна в этой роли лишь Бэлла Максимовна, директор и бесперебойный «источник питания» всего, что происходит здесь. Она-то знала все и обо всех, но так не вовремя отчалила на Сардинию. Впрочем, бразды правления она не упустила бы, даже улетев в другую галактику. Так уж устроена неистовая Бэлла. Боится, что без нее все пойдет неправильно. К сборнику – виновнику торжества она тоже приложила руку. Точнее, к иезуитским издательским интригам, в результате которых он был издан. Несмотря на козни коммерческого директора и отдела продаж, которые изо всех сил сопротивлялись всему разумному, доброму, вечному. Ведь эта триада плохо продается!
Но к черту эти круги на воде. Сейчас надо узнать статус незнакомца, погибшей мечты! И перед Таней, словно плод осколка скатерти-самобранки, появилась Кира с бокалом «Мартини». Общительность Киры была безгранична, а уж сдобренная вермутом была подобна стихийному бедствию. «Кто это?» – без лишних предисловий Таня обратилась к разговорчивой коллеге, и это было руководством к действию, почти приказом. Но Кира только распахнула удивленную улыбку, опасно качнув своим бокалом.
– Ты про кого?
Ее замешательство можно было понять – рядом со Штопиным уже клубились другие лица, незнакомец исчез, растворился в праздничной сутолоке.
Беда в том, что Таня была застенчива. В запале, в гневе она могла выступить в защиту несправедливо осуждаемых, но умело влезть в разговор «нужных» людей или первой подойти и заговорить с мужчиной, который нравится, – ни за что. И даже если она выдавливала из себя попытки побороть скованность, это не приносило нужных плодов. Ее как будто не замечали, и от того она становилась еще более застенчивой. Хотя шутки ради, на кураже, могла запросто пригласить Челентано на румбу. Натура резких переходов.
