Кусты зашевелились, зашуршали.
Снежка подняла голову, бросила в сторону источника звука быстрый взгляд. Потом, как ни в чём не бывало, продолжила перебирать травки. Большая часть уже подсохла, но некоторые стебельки почему-то остались совсем сочными, будто только что сорванными. Что странно: ведь они все вместе лежали на просушке уже полдня. Местного. Так, кстати, случалось уже не впервые, но причину она до сих пор не разгадала.
Через некоторое время шуршание повторилось. Снежка не отреагировала. Она уже заметила край одежды и точно знала, кто это.
И точно. Не прошло и пяти минут, как гостья вылезла из кустов и тяжко вздохнула. Потом огляделась, будто до этого из-за кустов не рассмотрела местность.
– Ты одна? – спросила Ксения.
– Как видишь.
– Что делаешь?
Снежка пожала плечами. Что она делает? Да ничего. За последнее время она столько верёвок наплела, что больше не нужно. Их некуда девать. Вешаться разве что на них осталось. Потом подумала, что можно делать мебель – ну, по крайней мере, стулья и лежаки. Взять каркас и обмотать верёвками. По их меркам, такая мебель – настоящая роскошь.
Но возникла проблема с каркасами. Никто не собирался их сооружать. А Снежка устала тащить все свои идеи на себе. Раз другие не хотят помогать – значит, и мебель им не нужна.
– Так чего тебе? – спросила Снежка с тревогой, мягко трогая пальцами одну из травинок. Ксения всегда лезла напролом, а раз она понижает голос и прячется по кустам, дела совсем плохи.
– Слушай, Снежок, у меня беда.
Снежка поморщилась. Она не любила, когда её так называли. Но ещё больше не любила своё настоящее имя – Любовь. Хм, да, конечно, любовь! Как же ещё! В общем, в настоящее время она внутренне называла себя только Снежка. И совсем уж редко – Лю. Так она называла себя в детстве, когда училась говорить. Так её называла мама и ещё один человек. Но на этом месте мысли Снежки стопорились, она моргала, словно перепрыгивала барьер – и думала о чём-нибудь ещё.
Так, ладно, что тут у нас?
– Давай, выкладывай.
Ксения нехотя повернулась боком. Отняла руку от бедра. Оказывается, она придерживала ею ткань.
– Я упала с дерева. И вот, – Ксения беспомощно показала на огромную рваную дыру на своих спортивных штанах. Снежка подошла и осмотрела трагедию. Да уж, не повезло. Ткань порвалась от заднего шва почти до бедра. Теперь кусок ткани, как поникшее знамя, болтался где-то в районе колена.
– Вот же скотство! – пробормотала Снежка.
– Вот-вот! Что теперь делать? Я же не могу так ходить. Или совсем без штанов. Я уже думала – ну как их зашить? Правда, с ума можно сойти. Я не знаю, что делать! Если ты не поможешь, больше никто ничего не сделает. Это… это просто провал.
– Ткань хреновая, расползается… даже не знаю. Тут никакой шов не поможет, смотри.
Снежка несильно потянула за край разорванной ткани. Малиновый бархат послушно пополз вслед за её пальцами.
– Чёрт! – взвыла Ксения. – Гадство!
– Где ты такие хлипкие штаны взяла?
– Хлипкие? – у Ксении раздулись ноздри. – Хлипкие?! Ну, извини, я не рассчитывала в них ходить годами! Это домашний костюм, я их каждую неделю меняю. Я его выбрала, потому что он мягонький. Знала бы, что меня ждёт, – спецовку бы на себя натянула.
Снежка сидела, рассматривала волокна ткани, которые остались в пальцах, и думала. Ей было интересно. Это задание – словно вызов, который нужно принять. Загадка, которую нужно решить. Чтобы доказать самой себе, что она что-то значит.
Может она с этим справиться? Да без труда!
– Если края обжечь на огне, ткань перестанет так сильно рассыпаться. Может быть, – предположила Снежка. – Тогда её можно соединить. Только вот чем?
Она погрузилась в раздумья. Так глубоко, что не слышала, как рядом топчется и сопит Ксения. Ей, конечно, не позавидуешь: остаться на безлюдной планете без единственных штанов. Не позавидуешь, однозначно. Но рано или поздно мы все к этому придём, флегматично подумала Снежка. Может, стоить уже начинать пробовать плести ткань. Или… нет, ткань – это слишком замороченно. Её же придется кроить и сшивать. Да и нитка нужна очень тонкая – такую не из чего сделать. Нет, куда проще сразу делать предмет нужной формы.
Похоже, им придётся научиться вязать.
Снежка этого не умела. Да и, если начистоту, вряд ли кто ещё в лагере умел. Но пока рядом Оленька Ни-о-чём, может, и получится научиться по устной инструкции. Правда, кому хватит терпения и усидчивости одолеть эту хитрую науку – тот ещё вопрос.
– Снежка! Да скажи же что-нибудь! – взмолилась Ксения.
– Подожди, я думаю.
– Скажи, о чём думаешь, а то я уже представляю, как буду бегать по лагерю без штанов.
Ксения застонала и покачнулась, будто собиралась грохнуться в обморок. Однако удержалась от такого необдуманного поступка – а то, глядишь, на секунду потеряешь контроль – и без остатков одежды останешься.
– Ты их, кстати, пока сними.
– Как сними? Совсем сними?
Снежка закатила глаза.
– Ну, можешь не совсем. Сними левую, драную половину, а правую оставь.
Ксения поджала губы и сняла штаны, оставшись в одном белье. Разложила перед Снежкой на земле и села рядышком.
– Ткань обжигаем, и тогда сможем стянуть их. Края, в смысле.
