Маленький голубоглазый мальчик проходил мимо него каждое утро. И каждое утро в этом коротком переулке, где много покосившихся домов, пес грел свою подстилку возле обшарпанных ворот. Старый седой большой кабель, непонятно какой породы, уже почти не видел, однако чуткий нюх еще его не подводил. И слух! Слух тоже был хороший. По ритму шага он задолго мог определить того, кто мимо торопился утром на работу, а вечером спешил к себе домой.
Когда-то он был молодым и сильным и службу нес исправно. Хозяина любил, был ему предан. А тот за схожесть с волком дал ему кличку Вольф. Но нынче Вольф был уже стар, немного болен и очень одинок. Каждое утро пожилая женщина выводила его за ворота дома, привязывала тонкой веревкой к дереву, заполняла миски едой и водой и оставляла его одного до самого вечера. А Вольф, как и положено собаке, послушно ложился на худую подстилку и грустными глазами наблюдал за этим узким миром.
Этот короткий переулок, где он прожил всю свою жизнь, соединял пару жилых дворов с проспектом. Через него бежали дети в школу, их мамы в гастроном, а малышей в детсад водили.
Нестройный ряд косых домов стоит еще с войны. И люди в этих маленьких лачужках давно и счастливо живут. У них скрипучие железные кровати и деревянные столы, настенные в оленях гобелены и тяжеленные шкафы. На кухнях старый рукомойник, а в полотенцах ржаной хлеб. И радио как фон по вечерам. И тени от свечей. И сказки на ночь для детей читают. Про черный лес, про девочку и волка.
Маленькому мальчику мама тоже читала такие книжки. А он рисовал в своем воображении старого пса героем этих сказок. И представлял его сильным и молодым, честным и справедливым. Нет, Красную Шапочку Вольф не обижал. Он ловко обманывал злых и кровожадных охотников, которые решили почему-то, что волков можно убивать. Пес ловко заманивал их в лесную глушь, в вонючее болото на погибель. Воображение живо рисовало, как сильный Вольф бежит по лесу, а он с ним рядом. И они вместе живут в норе и пьют из речки воду. Вдвоем охотятся на кабанов и зайцев. И так будет всегда. Их дружба будет вечной.
И каждый вечер мальчик приходил, подсаживался рядом к старичку и начинал наивный детский разговор. О чём-то о своем большом и очень важном. О той злой воспитательнице в детсаду, которая так часто за уши таскает. О том, что жалуется она маме на него и дома ему очень попадает. О том, что папину большую лупу он глупо променял на жалкую игрушку. Игрушку тут же потерял. Опять ему досталось. О том, что как-то раз он вытер грязные ладошки чистой соседской простыней. Три долгих дня его гулять не выпускали. О том, что хомячок давно уж помер, а завести собаку не дают. О том, что тырит с кухни он конфеты и потихонечку к нему несет. Седому псу, старику Вольфу с зелеными и грустными глазами.
А Вольф каждый раз вставал ему навстречу, вилял хвостом и очень внимательно слушал. И по его мудрому взгляду маленький мальчик своей прозрачной душой очень остро ощущал, что псу очень важно всё то, о чём он ему поведал. Седой пес не просто слушает – он внимает, он всей душой переживает и ждет с ним встречи каждый раз. Он сам готов ему поведать историю своей собачьей жизни.
Так продолжалось пару лет. Мальчик каждое утро шел переулком в детский сад, где по пути встречался с другом ненадолго. Тот ждал, вилял хвостом, ласкался. Ждал следующей встречи.
Однажды вечером мальчик решился отвязать Вольфа от дерева и увести его с собой, в свой двор, где к ним сбежалась детвора. Все дети знали и любили Вольфа, но никто из них не решался привести его во двор. На тот короткий вечер маленький мальчик стал героем. Жаль, только что родители не разрешат ему оставить пса, да и хозяева, наверно, могли того хватиться.
И мальчик с тихой грустью привел его назад и привязал опять веревкой. А Вольф, казалось, понимал, что выбора другого нет. Присел у дерева и заглянул в глаза мальчишке, как будто одобряя. Но мальчик не ушел, остался. И еще долго с Вольфом обнимался, и прижимался к его огромной шее. Так и сидели молча, и каждый думал о своем.
Как и его друг, когда-то Вольф был маленьким щенком. И мать его жила в хорошей крепкой стае, которая дневала на большой стройке, где было невероятное множество так нужных для собак укрытий. Именно в них вся стая отдыхала после своих бесчисленных походов и в них же укрывались от людей.
Группа была небольшая – всего из четырех собак. Вожак, восьмилетний и самый крупный кобель, был серой масти и несомненный лидер. Вторым по рангу рыжий пятилетка, хоть не большой, не очень крепкий, однако же с характером и волей. Затем шел молодой лайкоид, трехлетка со стоячими ушами. Ну и единственная в стае сука, его мать. Большая серая, лохматая и очень добрая. Дружила она с каждым, ну а любила только одного. Серого вожака. И с радостью его всегда встречала, когда он приходил с охоты.
Жизнь этой стаи протекала мирно и спокойно. Местные работяги таскали часто им еду и не давали обижать другим. Недалеко от стройки был мясокомбинат, с которого несло всегда так вкусно. Стая смогла себе отбить часть территории у баков, где можно было добывать костей ошметки. Всё было славно. И лето было долгим, и схватки с чужаками не так часты, и злые люди не встречались им давно. Но однажды на площадке показались начальники в плащах и шляпах. И стая им пришлась не по душе.
