Глава 1. Малышка показывает характер
Бриллианты были великолепны. Но Элина смотрела не на сверкающие драгоценности, разложенные перед ней на черном бархате, а на человека, который принес столь драгоценный подарок. Князь Дэдмор. Канцлер, интриган, дипломат, изощренный политик… Самый опасный человек в империи.
Как шепнула ей на ухо фрейлина, помогавшая сегодня одеваться к завтраку: «Только за последние пять лет он отравил двух императриц, ваших предшественниц».
Да-а… Можно было верить или не верить этому вкрадчивому шепоту, но пренебрегать предостережением не стоило в любом случае.
Князь же, склонившийся в низком (но не чрезмерно) поклоне и сохраняющий на лице почтительнейшее выражение, тем временем решал в уме практически неразрешимую задачу. Женитьба императора, свершившаяся молниеносно и по страстной любви, резко поменяла политический расклад в стране. Вообще говоря, малютка, в которую так внезапно влюбился монарх, вела себя скромно и в большую политику не лезла. Но с другой стороны, пока не было ни единой просьбы, в которой властитель отказал бы ей. А это внушало придворным мысли самые тревожные. То есть да, пока новобрачная молчит, опустив глазки, и всем видом выражает благопристойность. Но что будет, если она вдруг решит высказаться?
К императору-то приладились. Известно, какие аргументы для него являются убедительными. Понятно, в каком настроении к нему лучше не подходить. В общем, все было просто и предсказуемо. Но теперь появилась эта молчунья, и стало совершенно неясно в какой момент и в какой форме проявится ее абсолютная, женская власть.
Самое скверное заключалось в том, что 18-летнюю затворницу сначала просто не приняли во внимание. Император отличался… как бы это помягче сказать… особой влюбчивостью. То есть дам он э-э-э… любил, но редко кто из них задерживался в царской опочивальне дольше трех суток. Собственно, и трое-то суток проходили по разряду рекорда особо длительной и устойчивой связи, ибо монарх предпочитал стремительные и одноразовые победы.
А тут вдруг раз! Как гром с неба! Увидел, влюбился, женился… С большой выгодой для государства, кстати. Новобрачная оказалась наследницей Сигфруанского королевства и в результате скоропостижного брака территория монархии практически удвоилась.
Разумеется, столь серьезное расширение влияния и количества подданных потребовало неотложных политических мер. Все силы Тайного совета при императоре были брошены на установление твердой власти, введение общегосударственных законов, отлаживание системы таможенных пошлин, сбора налогов и прочих важных дел. Месяца через полтора ударной работы, когда все более менее устаканилось и удалось, наконец, перевести дух, высшая знать империи перевела взгляды на юную супругу правителя и с удивлением обнаружила, что та никуда не исчезла.
То есть ее не оттеснили на женскую (дальнюю) половину дворца. Император по-прежнему проводил с ней все свободное время, смотрел влюбленными глазами и (самое удивительное!) вообще перестал задирать юбки всем подряд дамам, попадавшим в поле его зрения.
Это было неожиданно. И с этим требовалось что-то делать.
Первая мысль, которая пришла в голову абсолютно всем, – подвести к новобрачной своего человека. Чтобы она, если и надумала бы нашептать что-то императору на ухо, то делала бы это не хаотично и непредсказуемо, а с пользой для государства. Или для той политической группировки, которой повезло бы втереться к ней в доверие.
Разгорелись нешуточные страсти. Назначение фрейлин, в обязанности которых входило помогать императрице одеваться, носить за ней шлейф, пододвигать стул, подавать блюда во время обеда, стало делом государственной важности! Все стремились протолкнуть свою кандидатуру, и Дэдмор, который в этой схватке никак не мог проиграть, вынужден был провести несколько бессонных ночей.
Что не прибавило ему любви к юной властительнице.
В самом деле, и без того дел по горло, а тут еще девчонке угождай! Да так, чтобы обойти всех остальных-прочих и при этом не выказать явного интереса.
К счастью, или наоборот, к несчастью, новобрачная оказалась совершенно равнодушна к фрейлинам. При любой возможности, она отсылала их и, сидя в одиночестве, вышивала на пяльцах различные узоры, ничуть не скучая при этом.
Идиллическая картина императрицы-затворницы устроила бы всех. Но увы, у ее царственного супруга появилась привычка присаживаться рядом на скамеечку и подавать даме сердца мотки цветных ниток. А это уже, можете поверить опытному царедворцу, чревато. Тут черт знает до чего может дойти!
