Глава 1
Она открыла глаза, ничего не соображая, посмотрела на потолок. «Боже! Который сейчас час?», сбросила с себя тяжелое тело партнера; он, недовольно заворчав, откинулся на спину, захрапел. Ее передернуло. От лежащего исходил запах грязи и пота – в воздухе висел сладковатый запах «любви» и перегара. Ей не хотелось двигаться, Лежа, с открытыми глазами, глядела на, слегка блестевшую в лунном свете люстру. В голове ни одной мысли. Пустота.
Она перевела взгляд на окно. «Что же меня разбудило?» По небу пробежал луч и начал танцевать на месте одному ему известный танец. Вскоре к нему присоединился еще один и еще…
Они прыгали с тучки на тучку, выискивая их на небе. Тучи, причудливой формы, слегка искрились в лучах прожекторов. «Это с дискотеки в торговом доме или с «Олимпа», – наблюдая за игрой света, определила Лена. Легкое постукивание отвлекло ее внимание от окна, она посмотрела на дверь в комнату сына.
Данилу было двенадцать лет: он прекрасно понимал, как мать зарабатывает на жизнь, и когда она приводила в дом клиента, закрывался в своей маленькой – два на три – комнате, с небольшим окном. Он никогда ей не мешал и не попадался клиентам на глаза. Многие даже не знали о его существовании. «Чем это он занимается в такой поздний час?». Она лениво протянула обнаженную руку, взяла с тумбочки будильник: «Ни хрена не видать», – прищурившись и поднеся его почти к носу, прошептала она. Пришлось приподняться на локти и слегка вылезти из-под лежащих на ней ног. Парень открыл глаза, тупо уставившись на нее. Лена натянуто улыбнулась, в голове стучала одна мысль: «Сейчас повторится все, только теперь я не пьяна и мне не все равно, кто со мной и что со мной делают». Он окинул ее взглядом, до него еще плохо доходило, где он и с кем. Потом, видимо решив, что это не имеет никакого значения, схватил ее за плечи и, повалив на подушку, больно придавил. Она старалась отвернуться, не вдыхать запах перегара и больного желудка, ее начало подташнивать, постаралась лежать не шевелясь.
– Ты что же это, сучка, одеревенела, что ли? – он с размаху ударил ей в челюсть. Лена вскрикнув, схватилась за ушибленное место. – Я не за резиновую куклу плачу, а ну, работай!
Его зубы впились ей в грудь, хотелось кричать от боли, но она боялась за Данила. Он не должен знать, как это ей достается. Слезы текли по ее щекам, скатываясь на подушку. Она начала свою обычную работу проститутки. Клиент должен уйти удовлетворенным. Получив еще несколько ударов за плохую работу, ей, наконец, удалось привести его член в боевую готовность. Теперь все будет продолжаться гораздо дольше, это она знала, и рыдания от обиды и беспомощности застряли в горле. Ей пришлось несколько раз вскрикнуть и постонать, нежно пролепетать ему на ухо, слегка покусать плечо партнера, все, чтобы возбудить и дать ему понять, как ей хорошо. Это «хорошо», как она и рассчитывала, продлилось долго. Может, ей так только показалось, ведь скосив глаза на окно, она увидела танцующие огни на облаках. Откинув тело довольно грубо, она села. Волосатая рука обхватила ее за ногу.
– Хватит! – Бросила, вставая, Лена.
– Кто так решил? Иди сюда и ляг. – Парень приподнялся на локтях, рассматривая стройную фигурку в лунном свете. – Я к тебе на всю ночь, слышишь?
– Вот и спи, раз на ночь, – бросила она, не оборачиваясь.
– Что-о? – он одним прыжком вскочил с кровати. Схватил ее за волосы, швырнул на пол. Она сжалась в комок от боли.
– А ну работать! – крикнул он. Лена быстро вскочила, она боялась только за сына, он не должен знать, и видеть ему ничего нельзя. Ей пришлось целовать потное, пропахшее грязью тело, клиент довольный рычал. Он намотал ее волосы на свою руку и водил ее голову туда, куда ему хотелось. Она уже не сопротивлялась. Очнувшись вновь, увидела в окне рассвет. Танца на облаках уже не было, облака стали чуть серебристыми. Теперь лучше не двигаться и не будить лежащего рядом. Она лежала, уставившись в окно, с полными слез глазами.
Сын никогда не выходил первым, пока она не зайдет к нему, в этом Лена была уверена и не боялась, что ребенок застанет их лежащих на кровати голыми. Ей надо привести себя в порядок, скрыть от сына следы сегодняшней ночи. Она взяла будильник: «Ого! Полдевятого, пора этому кретину и убираться». Она встала без боязни. Парень открыл глаза, сощурился от ударившего в глаза яркого солнечного света. Это Лена отдернула шторы, впуская в комнату лучи. Посмотрев на сидевшего, зажмурившегося парня, она получила легкое удовлетворение, хоть чем-то сделать ему больно. Он встал, потянулся, ничего не говоря, начал одеваться. Бросив на смятую постель пятьдесят долларов, натянул штаны. Лена покосилась на валявшиеся возле стула носки, ее в который уже раз передернуло: «Точно, что стоят!» – усмехнулась она про себя. Рубашка, с темными кругами под мышками, аккуратно висела на стуле.
– Чего косишься, стерва? – он подошел к ней.
– Просто смотрю. Ты где живешь, воды, что ли там нет?
– Есть! – он сощурил глаза. – Только мне так больше нравится, так я чувствую себя мужиком, и меня это возбуждает и не только меня. – Он хищно сощурил глаза, на лице заиграла улыбка, – тебя ведь тоже? Я помню, как ты вылизывала ночью все мои любимые местечки.
