Роман сидел на старом обшарпанном стуле со сцепленными на голове руками и зевал. На столе перед ним лежала тетрадь с лекциями, он учился в аспирантуре «юрфака», надо было читать, но желания не было совершенно.
День выдался холодным и сырым, за окном прозябал поздний октябрь, а на опорнике было тепло, даже по-своему уютно. Ситуацию мог исправить кофе, благо имелась банка с растворимой горечью, но заставить себя встать Роме не представлялось возможным.
Вдруг в тишине, загипнотизированной гудением люминесцентных ламп, раздался громкий трескучий звонок телефонного аппарата. Роман вскинулся и дрожащей от выброса адреналина рукой снял трубку:
– Ало! Ало! Это милиция? – затараторил взволнованный женский голос.
– Да! Участковый Соколовский слушает!
– Вы знаете… – тут в трубке загремело.
– Говорите, я слушаю!
– Я – Ступникова Галина Ивановна! Сегодня гуляла с собакой, я пенсионер, не работаю, и значит, как обычно, проходила по бульвару, ну вы знаете, Октябрьский бульвар, который в шоссе упирается! Вот, значит, почти до конца с Артемоном дошла и вижу, на скамейке мужчина сидит. Ну, даже не сидит, а как бы привалился на скамейку боком. Я подумала – пьяный, но на всякий случай решила посмотреть поближе, проверить, вдруг человеку плохо стало? Подошла, значит, и смотрю…
Тут женщина всхлипнула, и начала громко сморкаться, заставив Рому ненадолго убрать трубку от уха:
– Вы продолжайте, Галина Ивановна, что вы увидели?
Женщина шумно вздохнула, ойкнула и заговорила дальше:
– Ну, я, значит, подошла и смотрю, у него лицо бледное такое, как мел, а руки… Руки все в крови!
– Вы скорую помощь вызвали? Назовите точный адрес, пожалуйста!
– Да… Я как домой с Артемоном прибежала – сразу и вызвала, значит, потом сразу вам позвонила! Октябрьский бульвар, девять, там, на предпоследней скамейке!
Роман записал личные данные женщины, обещал разобраться и, попрощавшись, положил трубку…
Серёжа рос в интеллигентной семье врачей. До тех пор, пока мальчику не исполнилось двенадцать лет, в их семье была большая Тайна, и тайна эта заключалась в том, что его усыновили. После тяжелых родов и гибели биологической матери, его будущий приемный отец – врач реаниматолог выходил находящегося при смерти младенца. Родственники новорожденного написали отказ, и мужчина решил взять его себе, назвав Серёжей в честь своего отца, Заслуженного врача РСФСР, своих детей у него с женой не было, и после семейного совещания, супруга согласилась.
Серёжа рос замкнутым мальчиком, с малых лет он отличался умом, физической силой и любознательностью. Факт того, что в семье он не кровный ребёнок вовсе не расстроил его, а наоборот, вызвал странное чувство удовлетворения. Дело было в том, что своих ненастоящих родителей он не любил, но относился к ним с уважением и был хоть и не ласковым, зато беспроблемным ребенком.
Сергей, в отличие родителей, к медицине был равнодушен, но вопрос о том в какой ВУЗ в будущем будет поступать чадо в их семье в серьёз не поднимался. Настоящий, неподдельный интерес в нём разжигала научная фантастика, книги и журналы о покорении космоса, о экспедициях в неисследованные уголки земли, что было вполне нормально для советского мальчишки родом из конца шестидесятых…
Роман шёл по бульвару, морщась от колючего порывистого ветра, уже издали были видны суетящиеся рядом со злополучной скамейкой люди – приехала «скорая».
Подойдя и представившись, он осмотрел потерпевшего. Тот действительно был бледный, как смерть, на вид – лет сорока – пятидесяти, одет прилично, ногти на руках ухоженные – явно не работяга.
Медики сняли с мужчины пальто и срезали рукава пропитанной кровью рубашки, чтобы остановить кровотечение и наложить повязки на обезображенные ранами руки:
– Как думаете, он сам себя так или помогли?
– Да, хрен его знает, повреждения довольно странные, как он после такого оделся и куда-то пошёл – уму непостижимо, повезём бедолагу в больницу, а сам или не сам, это уж скорее ваша работа! Кровопотеря большая, можем потерять…
Роман проверил одежду мужчины. Документов не обнаружилось, был кошелёк, причём с деньгами, носовой платок, часы, ничего необычного…
С новой, и, как впоследствии выяснилось, главной страстью своей жизни, Серёжа познакомился в шестнадцать лет, оканчивая школу с углублённым изучением математики.
В Серёжином классе появился новый ученик – Вася, он вместе с родителями вернулся на историческую родину из капиталистического Бонна, где его отец работал в посольстве СССР. Сергей в классе особо ни с кем не дружил, так, приятельствовал с несколькими мальчишками, но новенький быстро вызвал у него интерес, и вскоре, как наивысшую для Серёжи меру признания – уважение.
Вася, видевший своими глазами другую заграничную жизнь, был самым настоящим инопланетянином в глазах своих одноклассников и учителей, к тому же он обладал невиданной широтой взглядов и невесть откуда взявшимися энциклопедическими знаниями, несмотря на это, учился «инопланетянин» весьма посредственно, справедливо рассчитывая, что его отец вскоре получит новое забугорное назначение. Соседствующий с Васей по парте Серёжа регулярно давал новичку списывать, уберегая его дневник от красного цвета.
