Я любил рыбу. Но не так, как она меня. Она меня любила сильнее.
Наверное.
Если я приходил домой позже обычного, она устраивала сцену, а после долго пряталась в своём сером замке из эпоксидной смолы. Я предлагал ей «акрополь на скалах» или «бонсай на камне», но рыба захотела замок. И я заказал. Самый большой и красивый из каталога.
Как-то раз, тихим летним вечером, с полчаса поплутав перед сном по району, я возвращался одной старой узкой улочкой, которой давно уже не ходил. Там-то я её и увидел. Рыбу. Она лежала на сырой земле, рядом с пёстрой горой отбросов из японского ресторана. Красивая, ладная, как игрушка. Идеальной рыбьей формы и без единого изъяна – чешуйка к чешуйке, плавник к плавнику – она светилась невидимым светом, будто молила о чём-то важном, просилась на руки.
Мне нестерпимо захотелось к ней прикоснуться, забрать домой! искупать в суповой кастрюле и долго, восторженно любоваться. Так я и сделал – ревностно озираясь по сторонам, как озираются пятилетние мальчишки, нашедшие своё самое заветное сокровище, – сунул рыбу во внутренний карман плаща и прибавил шагу, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.
С тех пор мы жили вместе. Рыба мне очень нравилась. Не давала скучать, но и не навязывалась, не требовала слишком многого. Днём она занималась тем, что ждала моего возвращения. Вечерами мы смотрели новости и кино. Рыба частенько цитировала экранных героев, спрашивая из какого это фильма. Если я вдруг не мог припомнить, мы его пересматривали и выписывали лучшие фразы, чтобы больше никогда не забывать.
Конец ознакомительного фрагмента.
