Ты любишь читать весёлые и увлекательные рассказы? Если да, то эта книжка для тебя. Герои рассказов – Валька, Маша, Алина постоянно попадают в курьёзные и потому смешные ситуации. Они с честью выходят из затруднительных положений потому что много читают, всем интересуются, и ещё потому, что их окружают хорошие и верные друзья. В конце книжки тебя, мой дорогой друг, ждёт сюрприз: фантастическая повесть о забавных жителях Путалании, прилетевших на Землю с исследовательской миссией.
Эту удивительную книжку для тебя написала Ирина Горюнова. Она – писатель. И хотя эти рассказы она писала для своей маленькой дочери, Ирина Стояновна охотно поделилась своими историями с тобой, мой юный читатель.
Главный редактор издательства «БИКАР»
Виктор Карпенко
У меня младшая сестренка есть, Машка. Такая умная, диву даюсь. На все ответ найдет и язык подвешен, что не спроси – все знает.
Один раз идем с ней из магазина, она мне и говорит:
– Валька, давай в динозавров играть.
Идем, играем, будто мы динозавры, травку едим, гулять ходим, по небу летаем, ну, и всякое-такое.
А потом Машка и говорит:
– Валь, а, Валь! Покачай меня на качелях.
А я подшутить над ней захотел и так хитро ее спрашиваю:
– Маш, а ты не знаешь, разве динозавры на качелях качаются?
Она подумала и ответила:
– Не знаю, надо у археологов спросить, они точно скажут!
Ну, отвлекаюсь я на уроках, отвлекаюсь. Что тут поделаешь. Из-за этого и все мои истории происходят. А ребята потом животы от смеха надрывают. Вера Семеновна говорит, что я шут гороховый. А я не шут, невнимательный просто. Сегодня на уроке такая история произошла.
Слушал я учительницу, слушал, а потом в сон начало клонить, я же до полночи боевик смотрел со Шварценеггером. А Вера Семеновна домашнее задание диктовала. Мне уже потом ребята растолковали, что надо было рассказ написать, где были бы два слова: мама и конь. Хотя почему мама и конь, я до сих пор не понимаю. Что между ними общего? Вроде бы ничего. Так что неудивительно, что я лопухнулся. Ну, вот. Я как-то смутно помню конец урока – дремал. Тут Вера Семёновна и говорит:
– Ну-ка, Михеев, скажи нам, что надо дома сделать?
Тут я встал и спросонья отвечаю на автомате:
– Прийти домой и сказать маме, что она конь.
Вера Семеновна даже не ругалась на меня, смеялась очень, до слез, и руками махала.
– Да, Валька, – вздохнула мама, глядя на мой дневник, – что из тебя получится, одному Богу известно.
– Зато я меломан, – обиделся я.
Мама вздрогнула и схватилась за сердце.
– Вовочка, милый, срочно к врачу!
– Зачем? – не понял я.
– Как зачем? Лечить твою меломанию.
И мы пошли к врачу.
Тот, выслушав маму, печально вздохнул и спросил у меня:
– И давно это у тебя?
– Года два, – честно ответил я.
– И что, – заинтересовался врач, – прямо вот так и тянет?
– Угу, – угрюмо пробурчал я.
– Ну, ничего, – обратился врач к маме, – он у вас хотя бы честный, не врёт. Сдадите анализы, будем думать.
Через два дня пришли результаты. Врач посмотрел и сказал:
– Странно, анализы хорошие, никаких отклонений. Пойду, схожу к главврачу. Посидите пока.
Через полчаса врач вернулся.
– Главврач говорит, что ничего, пусть ест: мел он для здоровья полезный, кальций там. Кости будут крепкими, расти будет хорошо. Так что меломания – это не страшно.
Мама обрадовалась, и мы пошли домой.
– Мам, а мам, что такое мартышкин труд? – задумчиво спросил я.
– Это, Валь, когда человек делает что-то, делает, и всё впустую, ничего у него не выходит, толка никакого нет, – ответила мама и спросила, – а тебе зачем?
– Да, так, нам задали сочинение написать «Кем я хочу стать, когда вырасту».
– А-а-а! – сказала мама. – Ну, пиши.
Я написал.
Когда нам отдавали сочинения, Вера Семеновна комментировала наши труды:
– Воропаева, 5. Молодец.
– Воркунов. 3. Для тебя это достижение.
– Рябов. 4. Очень неплохо, постарался на этот раз.
– Калмыкова. 4. Ты могла бы и лучше, я знаю.
– Михеев (это я). 2. Ну, ты Михеев и балбес! Вот послушайте, дети, что он написал.
И возмущенная Вера Семёновна прочитала моё сочинение:
«Когда я был маленьким, то хотел стать космонавтом, продавцом мороженого или авиаконструктором. Потом решил, что лучше быть автогонщиком, а когда подрос, то понял, что надо быть бизнесменом, чтобы хорошо жить. Наверно, я еще могу передумать, пока вырасту, но одно знаю точно: учителем не буду никогда, потому что учить детей – это мартышкин труд. Всё равно, что из них вырастет, то вырастет, а тратить своё время попусту, как наша Вера Семёновна, я не хочу. Я же не мартышка».
Вера Семёновна всхлипнула и с надрывом произнесла:
– Завтра, Михеев, с родителями и сочинением – к директору!
Знаете, песня такая есть: «Вечный двигатель, вечный двигатель…», а я вот – вечный дрыгатель – так меня мама прозвала. Это потому, что я всё время с плеером хожу и под музыку дрыгаюсь. Без плеера жить не могу – и уроки с ним делаю, и ем, и даже в туалет хожу. Не люблю я, когда кругом тихо или кто-то бразильские сериалы обсуждает – тоска ведь! А с плеером хорошо! Слушай, что хочешь, а что не хочешь, до тебя и не дойдет – не услышишь. Одно плохо: то остановку свою проеду, потом возвращаться приходится, то ещеё какая напасть. Однажды меня сама Ленка Воропаева в киношку пригласила, а я не услышал – от друзей потом узнал. Так обидно было, особенно когда она с Дёмкой Рябовым пошла! Локти себе кусал. Да это еще цветочки. Я когда хожу, в такт музыке, то подпрыгиваю и руками размахиваю. Один раз так замахнулся на Витьку Мырцова, что он мне такой фингалище засветил – месяц видно было! А Ленке, соседке моей, мороженое сшиб, да прямо на плащ её матери. Та потом к нам ругаться приходила, чтобы, мол, плащ в химчистку несли. Но это всё так, цветочки. Чего я себе никогда не прощу, так это скейтборда. Когда мой день рожденья приближался, мама меня спросила:
