Имена изменены, образы собирательные
Кому Бухарик, а кому и Виктор Бухарский, один из маститых художников Новосибирска, член Союза художников и еще чего-то там. Персональные выставки, лощеные буклеты…
Но для Сони и Яши он Бухарик, старинный друг и всегда желанный гость. Они знакомы миллион лет.
На всех стенах у них висят портреты маслом разных времен, написанные Бухарским. На некоторых Соня с Яшей еще совсем молодые.
Но черная копна Яшиных кудрей давно побелела. И Бухарик уже раз на десять сменил творческий стиль. И только неувядающая Соня по-прежнему красива и все так же ветхозаветно грустна.
Внешне Бухарик просто великолепен.
Это самый колоритный и стильный из всех местных художников. Недаром его фамилия намекает на азиатское происхождение. Далекие предки передали ему высокие скулы и узкий разрез глаз. Поэтому Бухарский неотразим для женщин, особенно для тех, которые умеют ценить прекрасное.
Длинные темные кудри, густая борода с проседью, кряжистая фигура, черные глаза. Они такие острые и яркие – за версту видно, что это художник, да не простой, а талантливый.
* * *
Мы с Сашей познакомились с ним в самый первый день, когда прибыли в Новосибирск на постоянное место жительства. Вернее, это была уже глубокая ночь.
С нашими пожитками на «газели» мы довольно поздно добрались до Яши с Соней. Яша по телефону согласился нам помочь разгрузить вещи, вот мы и заехали за ним. В этот день у них в гостях засиделся допоздна какой-то крепкий колоритный мужик.
– Витя, поможешь людям вещи носить? – спросила Соня.
Мужик легко и непринужденно согласился.
Полночи разгружали машину и заносили мебель в только что купленную нашу малосемейку. Этот Бухарик оказался таким выносливым!
А мы с Сашей тогда даже не поняли, кто помогает таскать наше барахло.
Вот на новоселье к нам он не пришел.
– Он этого не любит, – объяснила Соня. – А помочь – это всегда пожалуйста.
Но к Соне с Яшей Бухарик захаживает регулярно и с удовольствием.
Соня старается к его приходу испечь пирог с рыбой или нажарить беляшей.
Бухарик устраивается в углу маленькой гостиной, пристроенной к кухне. Это так называемая «комнатка для домработницы», согласно планировке в домах для руководящих работников сталинской застройки. Все ее обожают. По всему периметру этой квадратной комнатки тянется зеленый диванчик, и на нем так уютно, что гости здесь как дома. На подоконнике крупные кактусы, вкусно пахнет пирогами.
Бухарик достает акварельные краски, кисточки, стаканчик для воды, уже нарезанную белую бумагу и картонку для жесткости. Сначала просто так смотрит, слушает, а потом незаметно начинает рисовать.
Люблю смотреть, как рисует Бухарик. Никто в мире не использует акварель так, как он. Он чертит крестики на белой бумаге, один, другой, третий. Не смешивает цвета, не заливает. Для каждой краски у него отдельная кисточка. Держа их веером, он не глядя вытаскивает нужную. Черные глаза впиваются в людей, выхватывают детали интерьера, и постепенно белое место на клочке бумаги вытесняется вечерним одухотворенным пространством, причудливо искривленным. Для меня – это магия…
А вот как Бухарик изображает людей: несколько штрихов – и снайперски схвачен образ человека. Есть люди, который Бухарик изображает с особой любовью: в первую очередь это Соня.
Длинная линия – шея, прямая – нос, дугообразная – бровь, черная волнистая – короткие кудри. Вот и все, готово. Но это Соня, единственная в мире, не ошибешься.
* * *
Соня любит и принимает Бухарика целиком, в любом настроении – и в благодушии, и в буйстве.
Как-то праздновали очередной Сонин день рождения.
Гости тусуются, Бухарик раскладывает акварель, Соня с Яшей на кухне нарезают пластиками ароматную баранью ногу.
Заглянув художнику через плечо, я нечаянно ногой сбиваю баночку с водой.
– Да что ты скачешь, как мальчишка из пионерлагеря! – орет на меня Бухарик, и я пулей вылетаю из комнаты.
Переждав момент, осторожно заглядываю. И вижу, что рисунком Бухарика заинтересовалась Людка Оторванная Конечность.
…Людка с Соней когда-то вместе лежали в больнице. Людке пришили руку, оторванную какой-то сенокосилкой. Рука чудом приросла, но за это время от Людки ушел муж. Жалея женщину, при всей своей терпимости Соня не слишком была довольна тем, что та повадилась приходить к ней на дни рождения без приглашения. И не без основания.
…Зыркнув в начатую акварельку, Людка произнесла фразу, от которой у меня волосы встали дыбом:
– Э, да у меня трехлетняя дочь лучше нарисует.
– Такое высказывание свидетельствует о Вашем полном непонимании искусства! – повысил голос Бухарик.
Я не стала слушать дальше и бросилась к Соне с Яшей на кухню.
– Там эта Людка Оторванная Конечность – ха-ха-ха! – такое заявила Бухарику! – и я пересказала все в лицах, давясь от смеха.
Хозяева не засмеялись.
– Она что, с ума сошла? – растерянно сказал Яша.
– Надо его как-то утешить. Я из Москвы привезла книжку про Дега, сейчас подарю ему, – бросив баранью ногу, Соня побежала в столовую.
С книжкой в руке она подойдя к Бухарику, она нечаянно пнула все ту же злополучную баночку с водой.
– Да что вы все сегодня!! – взорвался Бухарик.
