Многие слышали о герое Лескова Левше, который умудрился подковать «аглицкую блоху» без всякого «мелкоскопа». Та история случилась давно и превратилась в легенду. Но до сих пор встречается в гуще простого народа такой талант, что этого никак нельзя было предположить в обычном с виду человеке.
Донбасс раньше был так называемым «диким полем». Бескрайние донецкие степи не очень благоприятны были для житья. И дело даже не в том, что вольный ветер зимой остужал степь морозом, а летом палил ее зноем, выжигая досуха. Скитались в тех местах кочевники разного роду-племени – сарматы, печенеги и другие, которые не любили заниматься земледелием. И горе было тем, кто пытался начать там оседлую жизнь, бросая зерна в землю. Налетят, ограбят, сожгут, угонят в рабство…
Потом эту территорию отвоевали, а затем и нашли там каменный уголь. Сначала брали то, что лежало на поверхности, затем пришлось спускаться под землю все глубже и глубже. Угля добывали все больше, и в советское время Донбасс стали именовать «всесоюзной кочегаркой». Работа в шахтах всегда была очень тяжелой, остается она таковой и сейчас. Спуститесь-ка на километр вглубь и поработайте там при 30—40 градусной жаре, в угольной пыли и при недостатке воздуха!
Потому работают там люди мужественные и даже отчаянные. И среди них встречаются романтики, мечтающие о небе. Говорят, даже из неглубокого колодца небо кажется более голубым. Что уже о километровой дырке в земле говорить?
Об одном таком талантливом романтике и мечтателе я и хочу рассказать.
Работал Виталий в шахте электрослесарем. Внешне все складывалось так, как и у многих его сверстников – окончил среднюю школу, отслужил в армии, пошел работать «бойцом подземного фронта», женился… Парень с юности любил возиться с «железками», любил мастерить и делать все своими руками.
Однажды, еще нося военную форму и собираясь в караул, он в очередной раз набивал автоматный рожок патронами. Боевое оружие и патроны – штука серьезная, после караула их полагалось по счету сдать обратно под охрану. И так надоела ему эта нехитрая процедура, что он на досуге придумал и соорудил машинку для зарядки автоматного магазина. Теперь можно было просто крутить ручку, и патроны сами укладывались куда надо. Сметливого солдата наградили отпуском и даже выдали небольшую премию за рационализаторское предложение.
Затем служба закончилась, началась работа на угольном предприятии. Почти все свое свободное время Виталий (даже когда женился) ковырялся с железками. Летом он чинил мотоциклы и автомобили. Иногда у двери его гаража стояло по два-три стальных «коня». Подземный электрослесарь разбирал их до винтика, лечил их болезни, заменял неисправное. Гараж был битком набит разным инструментом, болтами с гайками, запасными частями и всяким железным хламом. Были тут и точило, и небольшой сверлильный станочек. Затем Виталий всякими правдами и неправдами добыл списанный токарный и сверлильный станки, наладил их и соорудил в подвале целую мастерскую. Как он умудрился затащить туда эти тяжеленные железины – уму непостижимо.
Отремонтированные мотоциклы он потом продавал. Но делал это не ради денег. Платили на шахте хорошо, денег семье хватало, позже Виталий даже машину купил. Напомним, что дело было в советское время, когда немногие имели собственный автомобиль. Любовь к технике была сильнее. Нравилось ему ковыряться в моторах, лечить их – не только меняя запасные части (которые, кстати сказать, не так легко было найти). Существовало такое понятие, как «дефицит». Перепродажа запчастей да и всего остального называлась спекуляцией и преследовалась по закону. Это сейчас такие деяния именуются бизнесом, и с них платятся налоги.
Для Виталия отсутствие запасных частей не было особой проблемой. Он извлекал из металлического хлама походящую железку, колдовал над ней, пилил, точил, сверлил – как скульптор, отсекая от глыбы камня лишнее, творит произведение искусства. Затем его творение становилось на подобающее ему место, и агрегат на колесах оживал, плюя дымом из выхлопной трубы. Немало самых различных байков прошло через его руки. Потом это дело ему наскучило. Тогда было не так много марок отечественных мотоциклов. Ну, и чехословацкая «Jawa» еще… Эта горная вершина была взята, и деятельная натура требовала новых покорений.
С мотоциклами хорошо было возиться летом. Зимой в холодном моторе ковыряться несподручно, да и не ездит никто на них в это время. Виталий так привык к возне с железом, что уже не мог остановиться. У него тоже был маленький подвальчик, который, конечно же, был забит металлом. Места для банок с огурцами и «второго хлеба» едва нашлось.
Именно там, в тихом подземелье, Виталий обдумывал будущую конструкцию. Подвал располагался под пятиэтажной хрущевкой, где жильцы дома хранили свою консервацию, картошку, другие съестные припасы и всякий не нужный дома хлам.
Для новых проектов места в мастерской явно не хватало. Чуть в стороне от его каморки, в подвале же, была свалка. В этот темный угол жильцы дома заглядывали единственно с тем, чтобы бросить сюда всякие сломанные штуковины и мусор, который было лень нести наверх. Приблудные собаки выводили там своих щенят. Ближе к весне туда забредали коты, и тогда первозданная тишина подвала нарушалась блаженным ором.
