В ночь дорога – застывшие звезды,
И назад уже не повернуть.
И в безмолвном величии грозном
В запредельные странствия Путь.
Ночь прольется прохладой на раны,
Не осилив чар вечного сна,
И в ее звездно-траурном храме
Все накроет крылом тишина…
Тэм Гринхилл
Мир пронизан минувшим. Он вечен.
С каждым днем он богаче стократ.
В нем живут наши прошлые встречи
И погасшие звезды горят.
В.С. Шефнер
Siento que te conozco hace tiempo,
De otro milenio, de otro cielo1. (с)
Аскур, приемный сын властителя Хэдэрэса2 Фироса Велоны, откинул тяжелый бархатный полог и стремительно вошел в комнату, где, почти утонув в медвежьих шкурах, лежал еще далеко не старый мужчина – правитель земель, которые в будущем, много веков спустя, станут зваться Царством Вечности. Черный плащ с горностаевой оторочкой, благородное лицо, темные, довольно коротко стриженные волосы и ухоженная длинная борода, в которой поблескивает седина. Карие глаза спокойно наблюдают за вошедшим. Само собой, зов Эдэра3 оторвал воина от важных дел. Аскур, стоит отдать ему должное, никогда не сидел сложа руки. Но разве не поэтому властителю Эвеноса теперь спокойно спалось по ночам? Случись что, его воспитанник защитит страну и людей. Однако теперь им предстоит говорить о главном. А что может быть важнее наследования трона?
Однажды бездетный Велона обратился с молитвой к Силам, чтобы они послали ему сына. У Аретты было очень слабое здоровье, и они с женой почти смирились, что дни их истекут, а они так и не смогут породить наследника. Но такова уж участь сильного человека, что, пока он жив, он не готов смириться до конца. И боль жила, не давая покоя и растравляя необратимое. В чем в итоге было его предназначение? Зачем он ходил по этой земле, что была дана ему во владение? Ведь можно обладать целым миром, но быть безмерно одиноким в душе. Кому же он теперь оставит все, что успел создать? Кто примет на себя бремя власти? Кто этого достоин? Его советники, друзья, враги? И властитель зарекся, что примет любое испытание, любой знак, принесет любую жертву Пятерым, только бы Силы вняли его мольбам. И Фирос Велона ждал. Долго. Мучительно. Почти теряя надежду.
Но однажды Боги все-таки услышали и ответили на его зов: в одну темную ночь незадолго до рассвета в ворота дворца постучали. Незваным гостем оказался никому не знакомый мальчик, которому от силы можно было дать лет десять. Четыре дня подряд солдаты прогоняли дерзнувшего приблизиться к чертогам царя: мальчишку пугали, обзывали, над ним насмехались, угрожали ему темницей, но ничего не помогало. Незваный пришелец все не уходил, и охрана была вынуждена доложить Эдэру о странном госте. Увидев же спустившегося к нему царя, мальчик вышел вперед и просто произнес:
– Ты звал меня, владыка, – черноволосый паренек с не по-детски мудрыми серыми глазами не спрашивал – утверждал. – Очень долго. Только мы с тобой знаем это. И ты был услышан. Я здесь.
Вот так в семье царя появился Аскур, что в переводе означало «темноволосый». Фироса Велону настолько поразило появление у его ворот олицетворения всех его чаяний и надежд, что он не стал задаваться вопросом, откуда именно пришел этот мальчик, было ли это роком, стечением обстоятельств или совпадением.
Однако коварная судьба иронична: стоило только возникнуть Аскуру, как вслед за ним у Велоны один за другим на свет родились сразу четверо сыновей. Каково же было горе царя, когда троих из них смерть впоследствии все же прибрала к своим рукам. И вот остался один, последний. Нет, не один. Двое. Старший Аскур и младший Анэр. Царский наследник и первенец Нэрий утонул, купаясь даже не в горной реке – в озере, несмотря на то, что всю жизнь считался отменным пловцом. Караван, который сопровождал их с Ареттой второй сын, Иллиний, попал под обвал в горах. Погибли далеко не все, но сына среди выживших не оказалось. Создавалось впечатление, что Силы испытывали их семью на прочность. Внезапную и скорую гибель двоих своих старших детей царь и царица с трудом смогли пережить. Но когда все уже успели поверить, что беда миновала, в Эвеносе разыгрался ураган, и их третьего сына Аэраса убило сорвавшейся с крыши частью кровли. Повезло лишь Анэру. Во время бури в столице начался пожар, и младший сын царя бросился помогать людям, собственноручно вытаскивая жителей из-под завалов. Вернее, тогда правитель думал, что младшему повезло.
В конце концов все случившееся стало последней каплей для Аретты: подорванное здоровье царицы не выдержало череды потрясений, и она слегла. Фиросу было страшно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы произносить свои мысли вслух, но они с женой как будто приносили какую-то чудовищную жертву Пятерым. И царь боялся в итоге потерять всех, кого он любил, кем дорожил и ради кого жил. Жену и своих детей. Свою кровь. В особенности младшего. Но Анэра удалось спасти. Видимо, Пятеро сжалились, увидев, как сильно властитель любил своего младшего сына, и решили оставить царю надежду. Вот только взамен они забрали Аретту.
– Ты звал меня, венценосный? – Воин преклонил колено перед своим царем. – Я здесь.
– То же самое ты сказал, когда впервые появился у моего порога, – из последних сил попытался улыбнуться властитель и тут же замолк, сморщив лоб и прижимая руку к груди.
