Глава 1
Болотная жижа смачно чавкала под копытами. Хрум бежал быстро, но иногда останавливался и выдергивал из мха лягушку или болотного ужа, или хрумкал сочными стеблями зажорни. Зажорня пыталась отбиваться, но что какая-то трава против боевого вепря? Пусть даже трава сама жрет лягушек и ужей.
Гедже не торопила Хрума и не мешала питаться. Пусть ест. Кто много ест, у того много силы. Неважно, встретят они добычу сейчас или через час, здесь или дальше. Охотник не должен торопиться. “Выжидай. Выслеживай. Терпи”. Три волшебных слова для любого, кто отважился взять в руки лук или булаву. Это вбивал ей с детства в голову Учурум. Хотя отцу обычно было недосуг возиться с глупой малявкой. Зато старый Рыгдар, таская ее за руку по чащам и кочкам, не ленился вдалбливать одно и то же, пока не запомнила.
В лиловых зарослях болотной огнеягоды мелькнула и пропала гибкая быстрая тень огромной кошки. Гедже перехватила булаву, губы растянулись в улыбке.
— Иди сюда, моя шубка. Кис-кис, моя красивая.
И, как учила шаманка Бабшука, подкрепила зов силой.
Кошка возмущенно заорала, но сила предков тащила ее к охотнице, ломая тяжелой тушей хрупкие лиловые стебли, не давая добыче сбежать. Тащила до тех пор, пока пятнистая хищница не развернулась, решившись принять бой. Драка должна быть честной. Гедже освободила шипящую кошку от тисков силы и с боевым кличем раскрутила булаву над головой. Зверь прыгнул… и, зараза такая, извернулся в прыжке и удрал! То есть попытался удрать. Гедже ударила Хрума пятками в жесткие от густой шерсти бока и ринулась в погоню. Эх, ну почему она еще не умеет звать силу быстро, хоть на скаку, хоть в бою! Ей всего-то два-три вздоха нужно, чтобы сосредоточиться, но эта трусливая шубка точно успеет удрать! Так нечестно!
Мелькали по сторонам поросшие зеленым и бурым мхом кочки, лужицы воды, в которых ярко отражалось солнце, заросли огнеягоды, призывно раскрывали листья-пасти одиноко растущие зажорни. Летела из-под копыт вепря грязь, а иногда и стайки вкусных болотных куликов поднимались на крыло прямо перед мордой. Но теперь Гедже не позволяла своему скакуну расслабиться. Вперед, за добычей! “Выследил — убей, если ты охотник, а не слабак-травоядное”, — как повторял молодняку Рыгдар.
И Гедже уже почти готова была нанести решающий удар! Кошка выскочила на открытое, ровное место, где и захочешь — не промахнешься. Охотница привстала в седле, оперлась ладонью о колючую вепрячью холку… и тут… и тут что-то свалилось сверху, мягко ударив по носу и сбив весь настрой! Не иначе проклятые духи подгадить решили!
Кошка в длинном прыжке достигла густых зарослей ядовитой жабьей колючки, а Гедже, инстинктивно схватив мелькнувшее перед глазами желтовато-белое, тупо смотрела на конверт. Обыкновенный конверт, какими пользуются в человеческих поселениях, неуместный здесь настолько же, насколько неуместно на охоте эльфийское бальное платье.
— Узнаю, чьи шуточки — руки оторву, — пообещала, задрав голову, Гедже. В просветах ветвей насмешливо проглядывало ярко-голубое летнее небо. Сунув смявшийся конверт в карман, она с тоской посмотрела вслед несостоявшейся шубке. До зимы, конечно, время есть, только вчера проводили ягодник, а впереди до холодов еще целый златолиствень, но о важном всегда лучше побеспокоиться заранее. Хрум тем временем подрыл корни у растущей рядом здоровенной зажорни и тащил ее в пасть, ухватив поперек стебля. Зажорня панически клацала листьями-челюстями, и на какое-то мгновение Гедже даже пожалела ее. Жалеть траву, что за глупость! Наверное, мамочкина кровь не вовремя взыграла. Такое хоть и не часто, но бывало. То начнет чудиться колыбельная в шелесте камыша, то вдруг захочется подкормить чем-нибудь особенным посадки земляной груши или срезать лишние ветки в слишком густом орешнике. То, как сейчас, слышится заполошное “спасите” от несчастной зажорни. И кто из шаловливых духов подзудил отца закрутить с эльфийкой?! Им-то что, надоело — разбежались, а ей всю жизнь мучиться.
Жалеть себя Гедже от души ненавидела, а потому быстренько перенесла жалость на душераздирающие страдания зажорни, которую Хрум истово терзал клыками.
— Куда тебе такая здоровенная? Смотри, сколько маленьких вокруг. Хрумкай — не хочу.
Хрум недовольно чавкнул. Жирная, сочная, мясистая зажорня нравилась ему больше, чем чахленькая мелочь. И, взявшись за нее всерьез, он намеревался довести дело до конца. Где это видано, чтобы настоящие боевые вепри бросали добычу на полпути?
— Давай меняться, — не слишком уверенно предложила Гедже. — Ты мне зажорню, а я тебе, как приедем домой, ведро земляных груш. Сладких, сочных, хрустящих, не чета всяким жилистым и кислым зажорням. Посадим ее на краю поля, будет мышей ловить, все польза.
Хрум повел ухом, с сомнением подергал пятаком — мол, что там может поймать этот недожеванный куст! Но отпустил. Зажорня расправила стебель, тряхнула листьями. Так и почудился стон облегчения.
Оставалось откопать ”недожеванный куст” и невредимым довезти до поля. И выдержать насмешки от Багрума, который наверняка караулит ее возвращение и отметит “знатную добычу”.
