Былина о князе – строителе Григории Засекине, стрелецком голове боярине Фёдоре Турове и славном городе Саратове
1
А, было это давным-давно,
А, было это на Волге-реке.
А было это ниже города Казани,
Ниже города Казани,
Да выше города Астрахани,
Где рыскал только дикий зверь,
И не было дорог езженых,
И не было дорог хоженых.
Так по вольным просторам по-волжским,
Да по над кручами правого берега
Летала большая птица Гамаюн.
Птица вещая восьмикрылая,
С лицом белым человеческим,
А ногами чешуйчатыми звериными.
Где птица летит,
Там смерч свистит,
А где на древо сядет,
То древо сохнет.
И предвещала птица
Покриками зычными,
Что городам здесь быть,
На часах стоять,
Русскую землю хранить,
От врагов оберегать.
А кто встанет на пути,
Так тому не жить,
По царёвой земле
Костей, мяса не носить.
Москвы грозный царь,
Земли волжской государь.
А, другому не бывать,
О другом ей не сказать.
Долго ли птица летала,
Человеческим голосом кричала?
Много ли древ посушила?
Много ли вихрями трав наклонила?
Слышали то рыбаки замоскворецкие,
Что на реке рыбачили,
В волнах стерлядь ловили,
Да московским монастырям поставляли.
Слышали то пастухи прикаспийские,
Люди кочевые, гости однодневные.
Слышали то ушкуйники сорвиголовы,
Грабежом речным промышлявшие.
Все, кто тем часом те места проезжал,
Кто на вёсла налегал,
Кто коня плёткой хлестал.
Не напрасен был птичий глас,
Потому, что в этот самый час.
Царь всея Руси Фёдор Иоаннович,
Сын великого Грозного царя,
В палаты каменные, входил.
На нём шапка была парчовая,
Шапка парчовая, жемчугом украшенная,
Сапоги сафьяновые,
Мехом отороченные.
Он в палаты входил,
Перед боярами речь держал:
– Ой, бояре вы древнеродные,
Люди славные, именитые,
Умом разумом не забытые.
Пораскиньте умом, поразмыслите,
Мой отец, славный Грозный царь,
Государству землицы прибавил,
Да нас не вовремя сиротами оставил.
От Казани до Астрахани земли необъятные,
Как их будем охранять,
От врагов оберегать?
Он обвёл очами думу боярскую,
Он ждал ответа прямодушного.
Тут встал боярин Годунов Борис,
Он одет в золочёный ферязь,
В золочёный ферязь со петлицами.
А в петлицах пуговицы серебряные,
Пуговицы серебряные,
Золотой нитью обвитые.
А на голове его мурмолка ярко-вишнёвая,
А на руке его перстень яхонтовый.
Боярин в пояс царю поклонился,
К царю и боярам обратился.
– Разреши государь слово молвить.
Слово новое, а дума старая.
Дума старая, дума выношенная.
Говорит царь в ответ таковы слова:
– Говори, боярин, коль поднялся,
Говори, коли с думой не расстался.
– Гой, ты наш царь, ты наш батюшка,
Гой, бояре вы именитые,
Именитые и родовитые.
Разрешите мне слово сказать,
Слово сказать, перед вами речь держать.
Воевали мы Казань, воевали и Астрахань.
Побили рати супротивные.
Земли захватили обильные –
Много рек, озёр и лесистых гор.
А нет в тех местах ни колышка,
А нет в тех местах ни брёвнышка,
Что жильём бы звалось человеческим,
Говорило б что, о московском царе,
Говорило б что, о его земле.
Надо ставити грады-крепости,
Со стрельцами и боярами,
Да с купцами и товарами.
Чтобы слышен был колокольный звон,
Православный звон переливчатый.
– О добром деле глаголешь, –
Говорит царь Фёдор Иоаннович. –
Доброе дело советуешь,
О великости земли нашей думаешь.
Закивали бояре в знак согласия.
Закивали, да посохами задвигали,
Посохами задвигали,
Бородами длинными зашевелили.
По сторонам стали поглядывать,
Да среди бояр человека высматривать,
Кто бы мог это дело государево сделать,
Кто бы мог царскую волю исполнить?
– Из бояр, вельмож к сему делу гож, –
Смиренно молвил Годунов Борис. –
Назову я вам имя знатное,
Имя знатное, имя доброе.
Он Григорием называется,
А Засекиным прозывается.
Рода княжьего, рода древнего.
И на русской земле не последнего.
А в помощники
Дать боярина
Слугу верного государева,
Стрелецкого голову Фёдора Турова.
Со стрельцами пойдёт князь дело делати,
Работный люд от врагов оберегати,
Ну, а ворогу, так отпор давать.
Лучше дела того никто не сделает.
Лучше дела того никто не исполнит.
Пусть едут на Волгу-реку,
Пусть послужат государю своему. –
И бояре с тем согласилися,
Царю в пояс все поклонилися.
– Так и быть тому, – молвил Фёдор царь
А по батюшке Иоаннович:
– Повелеваю князю строить крепости.
В городах чтоб жил православный люд,
Таково моё слово веское,
Слово веское, слово царское. –
Посох в руку взял Фёдор Иоаннович,
Посох весь каменьями украшенный.
Каменья заморские переливчатые.
И стукнул он тем посохом
Да в дубовый пол,
В пол дубовый, мозаичный.
2
То не день прошёл,
И не ночь протекла
Да пониже города Казани,
Да повыше города Астрахани
Выросли города-крепости новые,
Города-крепости сосновые.
Первый город Самарой называется,
А второй – то город – Царицын есть.
И встали они на великой реке,
И стоят они на правом берегу.
На правом берегу крутёхоньком,
От врагов русскую землю охраняют,
Охраняют они её зорче зоркого,
Незваных гостей мечом пленяют,
И вяжут верёвками лыковыми,
Верёвками лыковыми,
В воде вымоченными.
Ведут в город их на дознание.
А кто меч обнажил, тех побивают,
Друзей же царя хлебом-солью встречают.
Бояре на Москве ликуют,
В собольи шубы рядятся,
Бояре на Москве вина медовые пьют,
Царя Фёдора Иоанновича хвалят,
Да друг с другом челомкаются,
За новые города ковши поднимают.
Только один боярин не ест, ни пьёт,
