Эмили нахмурилась, когда снегопад усилился.
Как житель района пограничных гор, она знала, что скоро начнется метель.
Ее не проведешь. Она не городской ребенок, который видел по-настоящему опасные снегопады на этих холмах только по телевизору.
Наверное, ей следовало отложить отъезд, но она уже провела с родителями на два дня дольше, чем планировала. И она объяснила им, что дядя Джон достиг критической точки в написании своей книги, поэтому Эмили надо к нему ехать.
Она заметила косые, почти удивленные взгляды, которыми обменялись ее родители. И хотя она думала, что давно научилась принимать себя такой, какая она есть, Эмили почувствовала болезненную обиду, напомнившую ей о детстве.
Возможно, это произошло потому, что Грейси тоже была в родительском доме. Грейси, на четыре года моложе Эмили, симпатичная, амбициозная, самоуверенная, всеобщая любимица, была помолвлена с рослым и по уши влюбленным в нее австралийцем, которого она привезла к родителям.
Эмили знала, что ее родители не понимают, в кого уродилась их старшая дочь. Молчаливая, замкнутая, почти чопорная, невысокая темноволосая девочка. Вся ее родня была рослой и светловолосой – настоящие скандинавы.
Эмили была зачата, когда ее родители путешествовали по Андам. Хотя их родина находилась здесь – на приграничных холмах, они были бесстрашными авантюристами, посещающими отдаленные уголки земного шара. Ее отец был талантливым сочинителем и писал очень остроумные книги о путешествиях, которые красиво иллюстрировала его жена.
А вот Эмили ненавидела путешествия и еще больше не любила приключения. Она была домоседкой. Она знала, что озадачивает, а иногда разочаровывает своих родителей. Они любили ее, но не понимали.
После того как она окончила университет, они с энтузиазмом и воодушевлением советовали ей путешествовать по миру и ужасно обиделись, когда она заявила им, что меньше всего хочет это сделать.
Они поразились, узнав, что она собирается работать на дядю своего отца – ученого, посвятившего всю жизнь загадкам древнеегипетской цивилизации. Похоронить себя заживо в глуши недалеко от Оксфорда, где дядя Джон заведовал кафедрой древних цивилизаций? Тогда они не поняли ее решения, а теперь, четыре года спустя, они понимали ее еще меньше.
Сначала ей было обидно осознавать, что родители считают ее нудной и скучной, потому что у нее действительно были свои мечты и надежды, далекие от мечтаний родителей и сестры. В отличие от них у нее не было тяги к путешествиям, достопримечательностям и незнакомым пастбищам. Ей хотелось простого домашнего счастья – дом, муж, дети и любовь.
Однажды ей показалось, что ее мечты сбудутся.
Эмили познакомилась с Джерри, когда училась в университете, и впервые в жизни поборола неуверенность в себе. С Джерри она чувствовала себя иначе: самоуверенной, красивой, интересной. Он ухаживал за ней и льстил ей, покоряя ее искусно и страстно.
А потом, когда она начала мечтать об обручальных кольцах и свадьбе, на нее сошло откровение. Джерри совсем ее не любил. Она стала жертвой неприятной и жестокой мужской шутки.
Это случилось на выходных, после того как она уехала домой к родителям. Джерри приехал к ней в понедельник. Он страстно поцеловал ее. Так страстно, что она немного испугалась.
Будучи неопытной в сексе, она смущалась и робела перед ловким и опытным Джерри. Обычно терпеливый и понимающий, на этот раз он вышел из себя. Он злобно спросил, не хочет ли она на всю жизнь остаться девственницей. Прежде чем она заговорила, он жестоко заявил, что ей повезло, потому что он готов не обращать внимания на ее невежество в сексе и на ее неспособность возбудить его.
Она никогда раньше не видела его в ярости. Напряженная и бледная, она с недоверием слушала Джерри.
Ее неопытность сильнее распаляла его.
– Ты посмотри на себя, – насмехался он. – Неужели ты думаешь, что я могу тебя захотеть? Неужели ты думаешь, что я буду терпеть все эти неприятности, чтобы уложить твое холодное тело в постель? Ни за что.
Потом он замолчал, понимая, что наболтал лишнего, но было уже слишком поздно. Чувствуя, что ее мир рухнул, Эмили заставила себя взглянуть правде в глаза и потребовала у Джерри уточнить, что он имеет в виду.
Наблюдая, как он колеблется, она спросила:
– То есть не было никаких шансов на то, чтобы мы стали любовниками?
Слова и жестокость Джерри должны были напугать Эмили. Но этого не произошло, пока она слушала, как он изливает на нее презрение и объясняет: он сошелся с ней только потому, что его приятели-однокурсники поспорили с ним, переспит он с ней или нет. На него делали ставки. В случае успеха он получил бы денежный приз.
Больше всего ее потрясло то, что Джерри не стыдился признаться ей в этом. Казалось, он считает, что она сама во всем виновата. Ну, возможно, так оно и было, хотя ее вина состояла не в том, что она не позволила воспользоваться ее телом, а в том, что она верила, будто он в самом деле к ней неравнодушен.
