Тяжелая судьба еврейского театра
Жилой дом (Тверской бульвар, 7) построен в 1882 году по проекту архитектора В. Загорского.
Об истории Тверского бульвара – самого первого бульвара Москвы – мы подробно писали в книге «Тверская» серии «Прогулки по старой Москве». Поэтому начнем сразу с его отдельных достопримечательностей.
Первая из них – дом №7. Он был построен в 1882 году, но, фактически, его можно датировать более ранним временем. Часть этого дома составляют флигели голицынской усадьбы, главное здание которой до сих пор скрывается с глубине двора. Впрочем, при желании дату постройки можно сдвинуть в противоположном направлении – в 1893 году дом надстроили еще одним, четвертым этажом.
Этот дом вошел в историю. Здесь, на квартире у критика Кругликова – заведующего музыкальной частью в легендарной частной опере Саввы Мамонтова – бывали композитор Римский-Корсаков, певец Шаляпин, художники Врубель, Коровин. По соседству снимал скромную квартиру молодой еще Леонид Собинов.
А хозяином этого славного доходного дома был некто Романов. Он устраивал в свободных помещениях театральные репетиции, чем вызывал недовольство постояльцев, от богемы далеких. Они даже составили петицию: «Репетиции эти сами по себе, конечно, ничего дурного из себя не представляют, но если принять во внимание, что в дни таких репетиций от разносящегося по всем номерам крика, шума, смеха актеров-любителей не приходится в собственном помещении спать далеко за полночь, то такие репетиции, в особенности для лиц трудящихся, которым предстоит к 9 час. утра уже быть на службе, – являются истинным наказанием.
Да если прибавить к этому, что одной из жилиц названных меблированных комнат разрешается держать в нумере трех кошек, к которым по ночам являются еще их гости, устраивающие свои кошачьи концерты иногда до утра, и что, несмотря на сетования квартирантов, администрацией нумеров никаких мер к прекращению этих концертов не принимается, то вы поймете, какие мытарства испытывает по ночам усталый и желающий отдыха квартирант меблированных комнат г. Романова».
В 1905 году перед домом выросла грозная баррикада, а в квартире радикально настроенного зубного врача Данишевского был обустроен для революционеров перевязочный пункт.
«Вляпался» дом и в следующую революцию, 1917 года. Одна из обывательских квартир была захвачена смутьянами, которые установили пулемет в окне.
Что ж – место было беспокойное.
* * *
А по соседству с этим домом, в переулке – Театр на Малой Бронной, бывший ГОСЕТ – государственный еврейский театр. Его художественным руководителем был легендарный Соломон Михоэлс, сын даугавпилского хасида.
Путеводитель по Москве с гордостью сообщал его репертуар – «Стена плача» Л. Мизандронцева, «Король Лир» В. Шекспира, «Миллионер, дантист и бедняк» Э. Лабиша, «4 дня М. Даниэля, «Глухой» и «Мера строгости» Д. Бергельсона, «Колдунья» и «Суламифь» А. Гольдфадена и так далее. То есть, театр не ограничивал себя сугубо национальным репертуаром. Но, безусловно, он преобладал.
А посетивший Россию Фейхтвангер писал в своей книге «Москва 1937»: «Я видел в Московском государственном еврейском театре превосходную постановку „Короля Лир“, с крупным артистом Михоэлсом в главной роли и с замечательным шутом Зускиным – постановку блестяще инсценированную, с чудесными декорациями».
Театр пользовался популярностью и часто ездил на гастроли – Франция, Германия, Бельгия, Австрия, Нидерланды.
В основном все держалось на личности Соломона Михоэлса. Один из современников писал: «Михоэлс вообще… он замечателен. У него такие движения – механическая привычка мерить аршин, он как бы разговаривал, а в это время отмерял вот так, ладонью руки, сколько раз она помещалась в пространстве. Потом, когда он выиграл, и ему говорили: „Ну, ты же теперь барин. Ну так вот, надо же пыжиться“, – как он на себя шапку надевал, подушку надевал, как наполеоновскую шапку, и изображал из себя важного барина. Все это играючи, все это с шуткой такой легкой. И все это было по-своему необыкновенно изящно. Здорово! Спектакль всегда имел большущий успех, потому что все было весело, жизнерадостно и глубоко народно. Все выстроено на народных корнях».
Вскоре после начала Великой Отечественной войны театр эвакуировали в город Ташкент. Условия жизни там были довольно тяжелыми. Одна из актрис вспоминала: «Голодали, было плохо. Я все время мечтала о хлебе, особенно тяжело было беременной. Мой 6-летний сын ездил в центр города за супом».
Во время премьеры «Короля Лир» в ташкентской филармонии произошло пятибалльное землетрясение. Художник А. Тышлер писал в мемуарах: «С колосников на голову играющего Михоэлса и с потолка на зрителей посыпалась штукатурка. Началась паника. Михоэлс продолжал играть, как будто ничего не произошло. Своим огромным темпераментом он заставил публику слушать спектакль до конца. Казалось, что землетрясение пришло не извне, а из спектакля, из сцены бури, из печального крика и стона Михоэлса, обращенного в зрительный зал, как бы ищущего успокоения в народе, который напряженно, с волнением слушал Лира-Михоэлса. Во всем этом вечере было что-то библейское, поистине шекспировское».
