Была бы привычка каждое утро обливаться холодной водой и делать зарядку. Так нет. С первыми щупальцами ядовитого солнца – сплошной туман… Сначала пытаешься обнаружить свое тело: руки, плечи, значительно позже ноги. Остановить головокружение. Волочишь голову по влажной подушке. Открываешь глаза. Разбитые осколки света проникает в сознание. Впрочем, ненадолго. С третьей попытки удается разглядеть комнату с бледно – синими стенами. Знакомая картина. Значит, дома. Хорошо. Хотя, уже осточертело – каждое утро или день пытаться уточнять собственное местоположение… Подняться с кровати или продолжать бороться со странными снами? Лучше встать. Бредовые полеты надоели уже в тринадцатилетнем возрасте. Ноги безвольно свисли с кровати. Сморщенное лицо привычно уставилось в длинную трещинку, спускающуюся к полу. Утро дарило старость, вечер – надежду, отчего хотелось улыбаться, причем постоянно. Рядом никого. Видать, как обычно, ему намедни досталось больше остальных. Штаны надевать не пришлось, они не снимались со вчерашнего дня. Шаги давались с большим трудом. Выкорчевал из комнаты. К середине просторного зала расходился. Здесь огромный стол, наверное, на пятнадцать человек. Никто не проверял – в их компании всего шестеро, плюс минус три человека. Местная жизнь не предусматривала крепких дружественных отношений. Постоянно кто-то выбывал из этого безумного веселья: либо по глупости, либо из-за мелочной выгоды, либо из-за проблем с законом. Плюхнулся на стул, придвинулся к столу. Кажется, нужно позавтракать. Пытался осмыслить, голоден или нет? Можно вспомнить, когда принимал еду в последний раз – тоже вариант. Кажется, человек должен есть хотя бы раз в сутки… Смотрел на деловые перемещения своих коллег по пагубному пристрастию. Даже в глаза не смотрели. Будто стыдились чего-то. Наркоманы и алкоголики понимают, что их образ жизни заслуживает народного порицания, но…, во-первых, это не служит для них поводом измениться, во-вторых, почему-то, все же заставляет проникаться чувством глубокой вины перед кем-то жутко важным. Люди боятся быть настоящими. Непременно хочется быть героями в глазах общественного мнения. Эй! Репутация, обвешанная флагами и платиной! Будь добра… просто… болтайся где-нибудь рядом… всегда… Майка светло зеленого цвета заслонила образ вяло текущих мыслей.
– Наш великий Тосканец…, – перед ним возник человек, опираясь рукой о стол. – Ты, наконец, проснулся! Как настроение?
– Отлично, великий Суховей, – соврал Тосканец, вдруг обнаруживая полную сухость во рту.
– Наверное… ты совсем не против кофе, со сливками и…
– Не против!
– Хорошо, я тебе сейчас приготовлю, – кивнул Суховей. – А ты пока сгоняй в ванную… Освежись.
Тосканец неохотно поднялся. Дико хотелось пить, но он знал привычки своего друга. Требовалось всегда оставаться человеком. Тогда, тебе будет позволено многое! Это в том числе, значит, быть чистым, гладковыбритым, ароматным, выглаженным, молодым… Помимо прочего, эти привычки заметно отдаляют от них проблемы с милицией и соседями. Суховей всех приучил одеваться изыскано, по последним тенденциям моды. На оригинал не претендовали – катастрофически не хватало денег. Приходилось выкручиваться – использовали турецкие подделки, иногда, фабричный Китай. Даже итальянский Roberto Cavalli выглядит не настолько ярко! Со стороны казалось, что у людей есть вкус и, главное, деньги. Кто пойдет жаловаться на соседей, которые отменно одеваются? И кто к ним будет приставать с вопросами о прописке или регистрации? Хотя, если подумать, именно с них и нужно начинать! Владельцы «Бентли» выглядят, как люди, которым пришлось неожиданно выйти на субботник, в надежде, что веники им выдаст начальство. Так что, спасибо Суховею! Безопасность их конторы во многом зависела от него. И, кстати… он, пожалуй, единственный человек, которому доверял Тосканец. Потому и направился чистить зубки и бриться.
Быть человеком сложно, вернее, нудно. Приходится делать одно и то же каждый день, порой, по несколько раз. Убивает однотонность! Наличие разума автоматически предполагает стремление к разнообразию, но тут… Периодически приходится быть тупым животным, чтобы оставаться человеком. Тосканец смотрел в свое отражение в зеркале над раковиной. Изо рта вываливалась пена зубной пасты. Заметил морщинки под глазами и довольно крупные грядки на лбу. Остальные складки испарятся в течение дня. Так всегда бывало. Ему всего тридцать два года. Пока он не должен быть старым. В такие минуты хочется остановить время или бросить истязать свое здоровье. После, простой вопрос – для чего? – ставит в тупик. И веселье продолжается! Нужно знать, для чего или кого быть красивым, молодым и успешным. Он пока не знал. Даже не предполагал! Возможно, он не достаточно упорен в своих поисках? Да, и где искать? Это же глупо! Никто не скажет, где твоя любовь или просто причал, в виде отличной работы или еще чего-то там… Тосканец зло сплюнул. Постоянные мысли о вечном! Сколько можно?! Вода из крана показалась источником жизни. Он жадно заглатывал холодную струю, решив избавить себя от жажды. Кофе будет позже – чтобы превратиться в приличного человека. Вода из крана – чтобы не быть животным. Выходя из ванной комнаты, он вытирался влажным полотенцем, пахнущим чем-то кислым. Кислота потом всегда оставалась на лице и проникала в нос, отчего утреннее раздражение удваивалось. Полотенце нужно сушить и стирать периодически! Устал объяснять окружающим. Сейчас просто отнес его к окну – свежий ветер вполне мог исправить проблему. Кофе в большом бокале уже дымился на столе. Приятно. Тосканец расположился на стуле, вытягивая локти на столе. Вдохнул в себя горячий аромат. Закрыл глаза. Пить пока рано – опасно для языка. Пришлось принимать в себя размышление друзей. Стол для многих служил поводом поговорить. Кто-то зашелестел бумагой слева. Тосканец лениво приоткрыл один глаз. Сейчас на это смотреть не хочется, но… ближе к вечеру уже не сможешь жить без этого. Он знал. Выдранный листок из какого-то журнала. На нем непонятная засушенная трава. Рядом нейтральный хозяин добычи. Подозрительно оглядывал свой трофей. Видать, так себе травка… Скучно. Закрыл глаза. Вечер еще далеко.
