Это третье, дополненное новой главой, издание ранее вышедшей повести – в 2017 году, в сборнике прозы и в апреле 2019 года, отдельной книгой. Повесть вызвала много положительных откликов от астраханцев – «…легла на душу…» и потому, учитывая повышенное внимание к ней, представляем окончательную версию повести. Повесть «Брезентовый парус или каникулы в Астрахани» – книга о светлом и добром. Книга о доброте и любви, щедро полученных в детстве, и сопровождающих человека всю его жизнь, как камертон настраивая на правильный лад его душу и помыслы.
Юрий Щербаков, председатель Астраханского отделения Союза писателей России: «Жизнь астраханского понизового села позднего советского времени – стержень повести „Парус“. А видит её автор глазами школьника, „сосланного“ на всё лето к бабушке. И латанный-перелатанный брезентовый парус на бударке – не больше, не меньше, как символ ушедшей эпохи. Той эпохи, где по Астрахани лениво громыхали трамваи, а по Волге носились „Метеоры“ и „Ракеты“, где в ловецких селениях доживали свой век династии настоящих рыбаков, где на земле, освобождённой половодьем, сажали картошку, а на старых куласах и бударках ходили на острова за ежевикой. Что не говорите, а ностальгия – светлое чувство… Грусть по безвозвратно утраченному прошлому, по размеренной и спокойной жизни – у многих коренных астраханцев ворохнётся она в душах после прочтения повести Братченко».
Дина Немировская, поэт, литературовед: «Повесть о похождениях героя-подростка, прототипом которого отчасти стал сам автор, увлекает и кинематографичной манерой изложения, как это было отмечено в предисловии к книге Председателем Астраханского Союза писателей России Ю. Н. Щербаковым, и оригинальным неизбитым сюжетом, и умением смотреть на мир глазами подростка. Я отношу эту повесть к явным авторским находкам, а её автора считаю продолжателем лучших традиций астраханской прозы. Лично я прочла эту книгу взахлёб! Всё сетовала, что в Астрахани нет продолжателя традиций Юрия Селенского. Астрахань глазами 20-30-х годов сорванца Гошки Потехина („Не расти у дороги“) продолжил автор „Брезентового паруса“, передавший неповторимую атмосферу нашего города 70-х также глазами подростка, старшеклассника Славки. Честно говоря, давно в нашем городе не выходили книги прозы, которые хочется не только прочесть от корки до корки, но и перечитывать вновь. К книге повести и рассказов Игоря Братченко хочется возвращаться и перечитывать».
Ещё целый час и двадцать минут мне торчать в этом аэропорту, ожидая вылета. Притом, регистрацию ещё даже не объявляли. Торопись, опоздаешь… Вечно так! Мама поторапливает: «Опоздаешь! Живее-живее собирайся! Только до аэропорта тебе сорок минут ехать! А пока до остановки дойдём, пока автобус дождёмся…». «Лучше перебеспокоиться, чем недобеспокоиться!». Ну, вот и приехал. Броди теперь тут с сумкой. Плавься здесь от жары. Хорошо, что у бабушки не будет такого зноя – там сад, река и совсем нет асфальта и камней, от которых веет пеклом…
Вхожу в зал ожидания. Похоже, что все кресла в обоих залах заняты. Сидят, лежат… Одним словом – вокзал… Послонявшись меж рядами в поисках свободного местечка, прислонился к стене возле самого выхода. Работают кондиционеры. После духоты в автобусе, где врывающиеся потоки воздуха не приносят облегчения, а на зубах от них скрепит песок – здесь класс! Просто восторг. Дышится полной грудью. Если б только не эта толчея, да плачущие дети. Хаос, как в школе – крики, визги. Только устаешь от царящего напряжения и ожидания больше, чем от уроков. Наблюдать за людьми интересно, но мне эта толкотня изрядно уже надоела – постою-ка я снаружи. Неспешно направляюсь к выходу из зала ожидания, по пути обходя чемоданы и баулы пассажиров, ожидающих посадки или регистрации. В раскрываемую дверь дохнуло жаром, как от жерла вулкана, а яркое солнце, отражённое от выбеленного асфальта, стёкол киосков и уличных павильонов, на мгновение ослепило… Я даже подался назад. Но меня тут же толкают в спину: «Вы выходите или нет?» Маленький, лысый и нервный какой-то, с сумкой на колёсах…
Площадь перед вокзалом вся во власти солнца. Жарко, но свободно. В ближайшем киоске купил холодного сока и спрятался в тень. Стою, лениво потягиваю через соломинку живительную влагу. Перед зданием бродят рыжие приземистые коровы, мордами лезут в мусорные урны и жуют там всякую дрянь. Вон одна чокнутая коровёнка возле киоска разделывается с бумажным ящиком… Ну и пищеварение у них! Пассажиры не обращают никакого внимания на коров, как будто им тут место…
Один за другим взлетают лайнеры. Приятно смотреть им вслед. Будто здесь остаётся всё, набившее оскомину, а там – свобода! Там радость нового… Это, конечно, мои ожидания. Как только сяду в самолёт, и он оторвётся от взлётной полосы, родительская опека останется позади, точнее – внизу, под крылом самолёта… А там, впереди – бабушка… Её не стоит воспринимать слишком серьёзно – она ворчливая, но добрая… Правда, я два года как у неё не был, но не могла же она измениться и стать, например, злой. Это мы, вчерашние дети, изменяемся – растем, взрослеем, умнеем… А старики, как законсервированный продукт, и через десять лет с теми же привычками…
