“Велико есть делосмертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, пренося минувшие деяния в потомство и в глубокую вечность, соединить тех, которых натура долготою времени разделила”.
М.В.Ломоносов
1
Сохранилась легенда, что когда-то давным-давно, в 60-х годах XVIII столетия, Екатерина II, только-только получившая тогда Престол Государства Российского из рук гвардейцев-заговорщиков и решившая проехаться – в порядке ознакомления! – по свалившейся на неё Империи в сопровождении любезного её пылкому сердцу Гришеньки Орлова, одного из главных участников заговора по свержению Императора Петра III, – Екатерина посетила в ту первую поездку по стране и мою родину, располагавшуюся на южной окраине тогдашней Московской губернии, по соседству с Куликовым полем. Проезжая по нашим местам, она, по преданию, остановилась передохнуть на левом крутом берегу небольшой речушки со странным и смешным названием Уперта, на развалинах древней сторожевой крепости Богородицк, что с середины ХVI столетия надёжно оберегала Москву от набегов крымских и ногайских татар, а потом постепенно выродилась и пришла в негодность.
Старожилы утверждали, с жаром пересказывая друг дружке и собиравшейся вокруг них детворе доставшееся в наследство предание, что, выйдя тогда из кареты, Екатерина будто бы была прямо-таки очарована красотой, что царственным её очам открылась, поражена и покорена ею, до дрожи внутренней доведена, до оторопи. Противоположный пологий берег, куда упал её зоркий и расчётливый взгляд и где задержался надолго, был сплошь неказистой, но необычайно густой и живучей травкой богородкой покрыт словно дорогим паласом и медленно поднимался вверх на многие сотни метров, образуя этакий расплющенный холм с идеально-ровной поверхностью, или книгу огромную, на природной подставке лежавшую, ежели на метафоры переходить, видимую с высокого берега совершенно отчётливо, до мелочей – до кустиков, рытвин и бугорков и всех её насельников-обитателей. Там беспорядочно были раскиданы ветхие избы крестьян, почерневшей соломою крытые, меж которыми вольно разгуливали с гордо поднятыми головами сытые куры и гуси, а поблизости мирно паслись коровы, овцы и лошади возле воды, дремали под прибрежными кустиками животами вверх одинокие бородатые пастухи, жители деревушки. Всё было мило, компактно, уютно; всё лежало перед тобой как на волшебном блюдечке. До всего, при желании, можно было бы докричаться, грозно помахать рукой.
А какая была широтища вокруг! воздух целебный и терпкий! какое раздолье душе! Как кружилась и звенела, наверное, у молоденькой Катеньки её прелестная белокурая головка, обдуваемая со всех сторон ядрёным российским ветром, как стучало и больно билось о грудь растревоженное любовью и нахлынувшим счастьем сердце.
«Надо же, какие у вас в России чудные бывают места! – дивилась притомившаяся в дороге императрица, изумлённо оглядываясь вокруг прищуренными маленькими глазками. – Какие Мать-Природа выкидывает иногда диковинные коленца!… У нас в Германии таких или похожих мест и в помине нет: там у нас душно и тесно…»
Но не одной лишь окрестной красотой древней русской земли польстилась тогда Екатерина, не одним только воздухом и водой одурманилась-опьянилась. Сметливая немка, по-видимому, быстро и по достоинству оценила необычайную выгодность тех Богом обласканных мест, сообразив, что ежели тут вот, к примеру, где она со свитою остановилась, построить усадьбу, а на противоположном пологом берегу расселить крепостных крестьян, – то тогда дом каждого барского холопа будет виден как на ладони. Выходи на балкон раз от разу и за всеми приглядывай, не зевай. Ни старост не нужно будет, ни управляющих с бургомистрами, ни других каких дармоедов-надсмотрщиков, жуликов и прохиндеев по преимуществу, за которыми самими нужен глаз да глаз, которые тебя в два счёта обведут-объегорят, по миру пустят с сумой, да ещё и посмеются вдогонку… А тут они и даром не нужны, лишними будут: тут она и сама управится со своим хозяйством. Сиди себе только – и смотри с балкона или в окно, не ленись, примечай заинтересованным взглядом все недостатки и упущения. Никто и ничто не скроется от тебя: всё будет соблюдено и учтено в лучшем виде.
«…А что, Гришенька, – покусывая розовые губки в задумчивости, мечтательно обратилась она (по легенде) к сопровождавшему её красавцу и великану Орлову, второму своему советчику-фавориту, которых потом было у неё без счёта, – а ни построить ли нам здесь небольшой домик в два или три этажа – для забав-пикников, для охоты?… Вот уж где был бы нам с тобою простор, майн герц, где нагулялись бы вволю…»
Стоявший рядом Орлов, вероятно, замер от неожиданности, соображая в уме, какие выгоды для себя можно было бы выжать из этой высочайшей затеи. За строительством новой усадьбы для императрицы сразу же увиделись ему огромные, не ограниченные никем и ничем кредиты и соответствующие масштабу стройки барыши, до которых Григорий Григорьевич, как известно, был большой охотник.
«…Воля ваша, матушка, – пожав плечами, тихо сказал тогда он, хитро улыбнувшись чему-то. – Приказывайте – построим».
