«– И сошел с небес, светом Божиим, дарующий тепло и покой. И увидели люди истину в глазах его. Погрязшие в пороках и восстали они из тьмы забвенной и пошли за ним, признав учителя в лике его.
Дарил он людям знания и веру, сотворял он чудеса, исцелял больных, кормил голодных, а неверных испепелял одним лишь жестом, ибо он исполнял слово и волю Божью, а инакомыслящих прощал за их скудоумие». – Богдан Натанович закрыл книгу. Пальцы, чувствуя кожаный переплет, бережно проскользил перекладывая ее с одной руки в другую. Он поднял слезливый взгляд, потер глаза, облегченно вздохнул и уставился пред собой, заглядывая седыми глазами в бесконечность.
***
Стоял ясный осенний день. Солнце заливало парк последними, еще теплыми лучами, а промозглый ветер, вопреки его теплу, срывал желтые листья, накрывая парк желтым одеялом. Алея между рядов стройных тополей, была пуста, и одинокая фигура на скамье как бельмо бросалась в глаза. Богдан поежился и поднял ворот пальто.
– Время, – тяжело вздохнув, протянул он.
Когда тебе за пятьдесят жизнь только начинается, – усмехнулся он, вспоминая слова ведущего на юбилее в честь его пятидесятилетия.
– Только начинается, – пробормотал он, засовывая книгу за пазуху.
Начинаешь чувствовать себя как младенец, – размышлял он, тяжело поднимаясь со скамьи, – вокруг тебя огромный мир, много загадок и полно мест где ты не успел побывать. – Богдан устремил рассеянный взгляд под медленно бредущие ботинки. Последнее время артрит начал давать жару, а от холода и сырости становилось хуже, кости выкручивало словно тряпку.
– И ни когда не побываешь. А так хочется оглянуться назад и прожить жизнь заново! – думал он. Желто-красные листья разлетались в стороны от его лакированных туфлей.
– Слишком коротка, – не произвольно пробурчал он, – жизнь как миг, как ясный сон, и теперь, я проснулся, чтобы умереть.
– Бедная Марго. – Он поднял взгляд, вперед, между ровно подстриженными и вечно зеленными рядами декоративных кустов, протянулась узкая дорожка, выложенная камнем. По сторонам и сзади раскинулся парк с ухоженными прудами, подстриженным газоном и высоким черным забором по периметру. Казалось, что кусочек райского сада вырвали и посадили в центре выгребной ямы, по тому, что за оградой гудел, дымил и ругался сумбурный обыденный мир с его перхотью и неправильными зубными щетками, с забитыми трубами и продажной политикой. Мир, в котором богатые грабят бедных, здоровые получают пособия по инвалидности, где высшее образование это всего лишь бумажка с фамилией, где развлечение это цветной ящик напичканный развратом и пошлостью. Другой мир, совершенно неправильный, гнилой, умирающий.
– Бедная Маргаритка. – Повторил он уронив скупую слезу. Она скатилась по морщинистому лицу, застряла в аккуратно выстриженной бороде, слегка тронутой сединкой и бережно вычесанной гребешком. – Его жена Марго на три года старше, медленно умирала от раковой опухоли. Последний раз они виделись месяц назад. Марго его даже не узнала, доктор объяснил это тем, что мозг начал разрушаться, а в ее случа это чудо, люди умирали имея гораздо меньший объем кисты.
С того момента Богдан решил что навестит Марго лишь на похоронах. Он не хотел видеть как она мучается, и не хотел мучить себя. Младший сын Костя понял отца, когда тот отказался ехать в очередной раз к матери.
«– Сынок прости!» – Сказал он в труппку, – «Мы с мамой прожили долгую и счастливую жизнь, я хочу запомнить Маргаритку в цвету и благоуханье. Думаю, мама будет не против, ты же знаешь ее нрав.».
– Петр. – Прошептал Богдан, приближаясь к черным кованым воротам. – Как же рано ты ушел от нас. Эх! Перт. – Он моргнул и на другой щеке остался мокрый след.
Перт был старшим сыном, отрадой отцовского сердца. Он разбился на мотоцикле. Мужичек трудяга, работая на трех работах, хотел прокормить свою семью, уснул за рулем, сбив Бейкера на смерть, а сам после аварии остался инвалидом.
Прошлое не вернуть, – размышлял Богдан, – но будущее в наших руках. – Из левого кармана пальто, он вынул свернутый в трубочку контракт.
– Что ж! Терять мне больше нечего, а жить дальше не вижу смысла. – Закатив рукав он глянул на часы. – И на автобус успеваю. – Богдан прибавил шаг, вышел из парка и затерялся в серой массе городской толпы.
***
– Доктор! Здравствуйте! – Расплывшись в приветливой улыбке, полнощекий мужчина с немецким акцентом, соскочил с места и направился к дверям кабинета.
– Евгений я буду участвовать в вашей программе, – с порога заявил Богдан.
– Какая хорошая новость! – улыбчивый обхватил обеими протянутую руку и с заметным восторгом затряс ее.
– И я рад. – Проговорил Богдан, вынимая ладонь из тисков рукопожатия.
– Присаживайтесь Богдан Натанович, сейчас я вызову наших юристов и все задокументируем. А пока! – круглое лицо искривилось, поднимая бровь, правая рука изобразила кулак с оттопыренным мизинцем и большим пальцем. – Коньячоке?
– Нет. Спасибо.
– Ну что вы, в самом деле?! – Евгений всплеснув руками, – Богдан Натанович, накатим по маленькой, – один глаз сощурился, изображая объемы предлагаемого, а руки уже потянулись к миниатюрному бару.
