1. 1
Я даже не поняла, как все произошло. Крик врача дернул нервы с такой силой, что в глазах потемнело, но тело среагировало на автомате, и я рванулась в клетку, где оперировали заключенного…
Только я ведь знала, что не выживу, если окажусь рядом с этим мужчиной. В следующее мгновение уже хватала ртом воздух, оставшись без оружия и вцепившись обеими руками в его запястье, чтобы ослабить давление пальцев на горле.
— Все вышли, или ей конец, — прорычал он, прикрываясь мной.
Адреналин, казалось, выжег кровь в венах, готовя меня к последней битве за собственную жизнь. Я трепыхалась кроликом в лапе хищника, глядя смерти в лицо… Вернее, шаря взглядом по обескураженным лицам охранников и ни черта не находя поддержки. Я бы и сама себя бросила. В этого заключенного запрещено стрелять на поражение. Поэтому последний раз ему и выстрелили в плечо. Но даже раненный он опасен. Смертельно. Каждому, кто окажется рядом…
Врач, ради которого я пожертвовала жизнью, успешно выполз из камеры — слабое, но хоть какое-то утешение.
— Девчонка моя. — Лапа на горле сжалась сильней. — Я заявляю на нее права.
Я едва разбирала его слова, начиная сдаваться. Даром что мне почти недоступны звериные способности, но вот чувствовать силу этого заключенного зверя я могла. И она парализовала.
— Брайт! — Рев начальника охраны привел в чувства. — Девочка тебе ничего не сделала! Отпусти ее!
Я почувствовала лопатками, как дернулась грудная клетка мужчины в попытке сдержать смешок. Хоть и не видела сейчас того, кто держал меня за горло, чувствовать его спиной вряд ли бы добровольно предпочла.
Рейн Брайт был приговорен к заключению в Порт Роксмаут за массовое убийство. Но говорили, что на самом деле он учинил самосуд над работорговцами, и правительство пыталось добиться от него подробностей. Казалось бы, просто слухи, но содержали его далеко не так, как обычных убийц. Меня приставили к основному составу его охраны, так как это казалось самым простым вариантом дать мне пройти стажировку.
Только наши с ним взгляды встречались все чаще, а он будто специально задерживал внимание на моем лице. И этот его интерес не давал спать ночами… Я видела его прозрачные льдистые глаза, промораживающие до самого сердца, и каждый раз спрашивала себя — какого черта я делаю тут? Никогда не встречала никого опасней. Надо было сдаваться, признавать, что не под силу мне такая стажировка, и бежать отсюда без оглядки…
Только стало поздно.
— Она тебе все равно не нужна, — усмехнулся Рейн в ответ. — А мне сгодится.
— Сволочь, — бессильно прорычал мой начальник.
— Ей понравится, — хрипло пообещал Рейн. — А если понравится мне, завтра на ней будет мое клеймо, а у тебя — радостная новость для твоего начальства… Первая за три месяца…
Понимала ли я, о чем они говорили? С трудом. Мой взгляд метался по камере в поисках хоть чего-нибудь, что мне поможет выдраться. Хуже смерти было только обнаружить себя в качестве предмета переговоров с убийцей.
— …Ну что, начальник?.. — усмехнулся Рейн.
И я, чувствуя, что его хватка ослабела, дернулась со всей силы.
Руку прострелило болью, когда долбанула локтем в железобетонную брюшину и тут же наугад вцепилась в повязку на его плече, которую успел наложить врач. Рейн выпустил меня, взревев от боли, и на какой-то момент показалось, что успею добежать до выхода из камеры. И ведь успела…
…только двери закрылись перед самым носом, и я больно приложилась локтями и ребрами о прутья.
Кажется, грязно выругалась и дернула ручку двери со всей дури, но тщетно. Начальник стоял за ними и смотрел на меня таким взглядом, за который его хотелось пристрелить на месте. Или застрелиться самой.
— Нет! — орала я, хватаясь за прутья. — Нет!
Не сразу дошло, что перед камерой уже нет никого… а позади удивительно тихо…
Я развернулась к прутьям спиной, готовая кинуться на Рейна. Но тот встретил меня злым напряженным взглядом:
— Они всегда быстро продают своих, — усмехнулся, продолжая менять повязку.
Хорошо я ее дернула, если учесть, что не глядя. Все предплечье было в крови, и ладони Рейна тоже. Но это не тянуло на его слабость.
Мне не выжить…
Я тяжело сглотнула, осматриваясь. Камера у него с комфортом — большая, светлая, холодная… Есть где побегать. Случайная удача дурманила голову опасным вдохновением и надеждой, что могу ему противостоять. Будь у меня способность оборачиваться зверем, может, и смогла бы. А так я ему на один зуб.
— Что тебе нужно? — Вышло хрипло и жалко, зато иллюзий я больше не питала.
— Ты, — даже не глянул он на меня.
А мой взгляд прикипел к мышцам его рук, перекатывающимся под смуглой кожей. Мне казалось, в военной академии я перевидала подобных стальных самцов, которые умели гнуть одним взглядом. Но у Рейна эта способность запредельна. Хотелось скулить и царапаться в двери, умоляя выпустить.
— Зачем?..
Я позорно задрожала, когда он посмотрел на меня снова. Только дрожь эта оказалась непривычной — неправильной, душной и предвкушающей. Рейн задержался взглядом на моей шее и принялся изматывать странным вниманием, будто медленно раздевая.
С ним любое притворство закончится моей безвременной кончиной. Хотя кто сказал, что ей не время?
