ГЛАВА 1
1992 год
- Реще, бля, шевели копытами! Они рядом уже! - визжал Сенька, ловко петляя босыми ногами и перепрыгивая осколки от разбитых бутылок. - Давай, Катька! Давай! Ну чё ты тащишься?!
Я и правда старалась. Только, в отличии от Сеньки была загружена под завязку. У него всего-то парочка булок с изюмом да буханка хлеба, уместившихся за пазухой. Мне же не удалось добраться до лотка с выпечкой, а потому схватила шерстяное одеяло у старухи. Одеяло, сволочь, огромное и тяжёлое, но бросить жалко. Это же за сколько его продать можно будет? Можно, конечно, и себе оставить, да в первую же ночь и сопрут. Ещё и придушить могут.
- Бля, брось его на хер, дура! - Сенька уже перемахнул через забор, а я резко затормозила, заскользив по грязи.
Мне самой-то через этот забор не перелезть, а с одеялом и подавно...
- Вон они! Лови, крысёнышей! - из-за угла появились три мужика с рынка, бегущих к нам чуть ли не с факелами и вилами.
Уроды. Лучше бы делом занимались. К примеру, вытаскивали бы страну из задницы. Да только не до этого им. Проще ведь в своих проблемах и нищете обвинить малолеток. Их и поколотить можно безнаказанно. Если это мудачьё меня догонит, то отобьют все почки и сломают рёбра, а последние и так побаливают после прошлого раза, когда я зацепилась курткой за забор и на нём повисла. Думала, убьют к хренам собачьим. Обошлось. Но не факт, что сейчас пожалеют. Тут уж как повезёт. Наша жизнь - рулетка.
- Бросай! Давай же! - Сенька уже готов был рвануть, но не мог меня оставить.
Нет, не потому, что наша дружба настолько сильна и его совесть сожрёт, случись чего со мной. В этом мире каждый за себя и плевать всем на ближнего. Всё дело в том, что у меня в кармане мелочь, которую мы вместе наклянчили у перехода. Так бы уже давно Сенькины голые пятки сверкали вдалеке.
Я задумалась на пару секунд. Вряд ли успею перелезть через забор, даже если скину трофей. Да и не для того я со злющей бабкой за него дралась, чтобы вот так бросить.
- А, ну тебя! - Семён, сука, махнул рукой и юркнул в кусты. Ссыкло, блин!
Мне не осталось ничего, кроме как бежать обратно. Да только куда? Как прошмыгнуть мимо этих сволочей и целой остаться?
- А-ну, попробуй догони урод жирный! - завопила приближающемуся мужику с палкой, которой он обещал отходить меня по башке и бросилась ему навстречу, обняв одеяло, словно оно сможет меня спасти.
Мужики от неожиданности затормозили, а я, ухмыльнувшись, резко рванула в сторону и прямиком мимо них.
- Отсосите, козлы!
Над головой просвистела та самая палка и я драпанула так, что беги за мной сам Сенька, не догнал бы.
Правда, так везло не всегда. Обычно всё происходило с точностью до наоборот. Так уж повелось, что нас, беспризорников, никто не жалеет и при любой мало-мальской возможности пинают от души.
Другое дело домашние «цветы жизни». Их любят, их конфетками угощают. Особенно бабули на рынке. Те самые бабули, что сегодня бросали в нас протухшие помидоры и орали матом.
- Мать твою, Катька, бля! Я думал, тебя палками забили! - увидев меня в «хате», хромающую в обнимку с испачканным в грязи одеялом, Сенька, мягко говоря, охренел. - А бабки где?
- Где, где? В Караганде! С крысами не делюсь! - хотелось вмазать полудурку, бросившему меня одну в том тупике.
Окажись я чуть медленнее, а мужики попроворней - не вернулась бы сейчас обратно. Скорее всего, валялась бы в какой-нибудь луже со сломанным позвоночником.
- Э-э-э! Ты это... Не борзей, поняла, проныра? Я чё, виноват, что ты мелкая выросла, через забор не перепрыгнешь?
Ну, тут он прав, конечно. С моим ростом особо не поскачешь. Зато я пролезаю в такие щели, где даже кошка не протиснется.
- Ладно, на свои бабки, - швырнула ему его долю и потащила одеяло к своему матрасу.
Да и наплевать, что сопрут. Хоть одну ночь посплю в относительном тепле. Если б ещё матрас нормальный был, а то одна тряпка от него осталась. Впрочем, похвастаться постельным тут никто не мог. Все на своих лохмотьях спали или же на проссаной подстилке, что некогда была периной какого-нибудь старика, а после его смерти угодила на помойку.
- Жрать хочешь? - Сенька, похоже, решил искупить свою вину и протянул мне булку, которую спёр у лоточника.
Конечно же, я хотела. Проглотила булку, почти не прожевав, и уставилась на Семёна.
- Дай ещё.
- А ты не охерела, а, проныра? Надо было не одеяло тырить, а жрачку!
Вот жлобина. А я ему еду таскала, когда встать не мог после побоев.
- Подавись, урод, - укуталась в одеяло и легла, пытаясь унять дрожь.
Похоже, опять простуду подхватила. Знобило так, что зуб на зуб не попадал.
- Эй, Катюх, - Сенька толкнул меня в бок. - Не дуйся, слышь? Ну хочешь, я тебе ещё полбулки дам? А ты мне одеяла половинку.
Хотела его послать, да больно жрать хотелось. Осень выдалась какая-то нищая. В том смысле, что ещё хуже, чем раньше. Голодно и холодно.
Перочинным ножиком Сеньки разрезали одеяло на две части, а мне кроме булки ещё и кусок яблока перепал - это Сенька у старших своровал.
- Слушай, Катюх, может завтра в магаз новый махнём? Там, говорят, жратва прямо на прилавках лежит. Чего-нибудь да хапнем, а?
- Ты дурак? Хочешь, чтобы братки нас прикопали? Это их магазин вообще-то.
