Первым после гибели отца на войне потрясением для меня, молодого летчика, было закрытое «Письмо» о злодеяниях и антисоветской деятельности Берия и его окружения. Сообщение настолько потрясло нас, что какое-то время мы с трудом верили всему тому, что довелось услышать: о пытках и зверствах над честными людьми нашего Отечества, о массовом уничтожении преданнейших народу руководителей, военачальников, крестьян, рабочих, интеллигенции. Как же все это могло случиться? Кто виноват? В те годы ответов мы так и не услышали… Последующие годы я настойчиво искал все, что было связано с «делом Берия».
Не претендуя на абсолютную достоверность всего нижеизложенного – это дело историков, я обобщил все, что довелось услышать из уст тех, кто был репрессирован в годы сталинско-бериевского правления, кто принимал непосредственное участие в аресте Берия, – Маршала Советского Союза Павла Федоровича Батицкого, генерала Ивана Григорьевича Зуба, Маршала Советского Союза Кирилла Семеновича Москаленко и еще одного человека – авторитетного, страдавшего в лагерях Берия в послевоенные годы, всю войну прослужившего членом военных советов Московского округа, Донского, Центрального, Белорусского, 1-го Белорусского фронтов, значительно обогатившего мои представления о войне, военачальниках в отчаянно-тяжелой обстановке осенью сорок первого года, – генерал-лейтенанта Константина Федоровича Телегина.
После долгих согласований с различными ведомствами я не без волнения взял в руки хранящиеся в архивах тома знаменитого «дела Берия»… Прочитаны тысячи страниц документов, показаний, допросов.
Весьма признателен за внимание и помощь в работе над книгой Василю Быкову, Михаилу Савицкому, профессору генерал-полковнику Волкогонову Д. А., генерал-лейтенанту юстиции Катусеву А. Ф., генерал-майору юстиции Борискину А. Е., генерал-майору юстиции Глюкову А. К., полковнику Анисимову Н. Л., бывшему председателю Совнаркома Белоруссии Ковалеву А. Ф., писателям Ивану Стаднюку, Аркадию Ваксбергу и всем, кто советом и поддержкой сделал возможным появление на свет этой повести.
Я стремился следовать старой истине документальной прозы: как можно меньше домысла и авторских фантазий, как можно ближе к свидетельствам людей, к фактологии. Исследуя мотивы поведения людей, я много раз ставил себя в положение героя или искал эти мотивы среди услышанных мной рассказов очевидцев событий.
Если кто-то из читателей обнаружит неточность, то я заранее приношу извинения, ибо я не располагал в достаточной степени архивными и другими документами. Почту за честь получить от вас замечания, предложения и дополнения, которые помогут мне в дальнейшей работе над книгой.
После ухода с поста председателя Реввоенсовета Троцкого на его место был назначен Михаил Васильевич Фрунзе, работавший до этого зампредвоенсовета – начальником штаба РККА. Фрунзе пользовался непререкаемым авторитетом в военном деле среди личного состава армии, а также у партийного и советского руководства страны. Его хорошо знали в Средней Азии, где он командовал армией и фронтом, проводил вместе с местными организациями и деятелями огромную работу по становлению советской власти в Туркестанском крае. Знали его и на Украине, где Фрунзе после освобождения Крыма командовал вооруженными силами Украины, был членом Политбюро Компартии, зампредсовнаркома Украины.
Фрунзе в свое время учился в Петербургском политехническом институте, много читал книг по истории, военным сражениям, о полководцах древности и последних столетий. Пятилетняя ссылка позволила ему заняться углубленным изучением основ военного дела, прочитать сочинения великих полководцев. По своему общему и военному интеллекту Фрунзе стоял на порядок выше наиболее известных в те времена военных руководителей Ворошилова и Буденного, отличаясь от них прежде всего глубоким аналитическим мышлением, широким общественно-политическим кругозором, умением руководить объединениями войск в сложной обстановке сражений и боев.
Знали Фрунзе (Михайлова) и в Белоруссии. Михаил Васильевич в 1916 году служил в артиллерийском полку в Ивенце, был избран в комитет Всероссийского земского союза на Западном фронте, создал в Минске подпольную организацию большевиков с отделениями в частях 3-й и 10-й армий. После революции в феврале 1917 года Фрунзе участвует в создании Минского Совета, входит в состав исполкома. Обстановка требовала укрепления дисциплины, усиления борьбы с бандами, ворами, грабителями, и Фрунзе становится во главе Минской милиции, а затем – председателем исполкома Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, редактором «Крестьянской газеты» и «Звезды».
Разумеется, Сталин в то время не мог воспрепятствовать назначению Фрунзе председателем Реввоенсовета республики – наркомвоенмором, ибо руководящая верхушка партии видела во Фрунзе настоящего военного и политического руководителя, выросшего среди народа, в боях и сражениях, хорошо зарекомендовавшего себя на различных должностях в разных районах республики.
С первых дней работы на новой должности Фрунзе проявил себя не только прекрасным практиком, но и не менее прекрасным теоретиком. Фрунзе в то время сосредоточил усилия Реввоенсовета на военной реформе, предусматривавшей сокращение армии в условиях мирного времени. Комиссия во главе с Фрунзе решительно встала на путь создания небольшой кадровой армии, способной в случае войны в сжатые сроки отмобилизовать, поставить под ружье новые контингенты бойцов и командиров. По предложению Фрунзе вместо краткосрочной курсовой подготовки была создана система 3–4-годичных военных школ, военных академий. Созданная Фрунзе структура РККА просуществовала до 1939 года.
