Лондон, сентябрь 2000
Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:
– Львенок, любимый!
– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.
– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.
– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.
Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.
– Саня с тобой?
– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.
– Что-то случилось? Он к тебе приставал?
– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?
– В ярких красках. Ты же меня знаешь.
– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?
– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.
– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.
Лондон, май 2000 года
Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.
– Удивительная весна в этом году, – Роберт сел на скамейку, снял солнцезащитные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода балует. Здорово, если и на свадьбу такая будет.
– Твои тетушки и с небом договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Классно, что они оградили нас от всей этой ванильно-букетной суеты.
– Устала? – Роберт потёрся щекой об Юлину макушку.
– Нет. Только что-то скучно мы стали жить. Неужели замаячили ковер и камин?
– Это плохо? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло его синих глаз вот уже полгода согревали её почище южного солнца. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода.
– Скорее непривычно.
Роберт провел пальцем по ее губам:
– Почему ты сегодня грустна?
– Ты так замысловато выражаешься иногда, что хочется ответить стихами: «Оттого что я терпкой печалью напоила его допьяна»[1], – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, Роберт говорил порой высокопарно. – Господи, пора и правда с нас сдирать подковы.
– Иди ко мне, чертовка! – Роберт усадил Юлю к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.
– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Каждый день теряюсь в догадках, как тебя отблагодарить?
Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры:
– Просто люби меня. И больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие, предательство… Нет ничего хуже.
– Джу, ну что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?
Юля провела рукой по его гладко выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.
– До сих пор боюсь проснуться однажды и понять, что все это сон. Тогда останется только застрелиться.
Роберт рассмеялся:
– Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неужели после всего, что мы пережили, ты сомневаешься?!
– Не скажу, что хочу жить вечно, но именно теперь так не хочется умирать!
– Принцесса, умирает только время! Каждую минуту, каждую секунду, а мы будем жить долго и счастливо. Что тебе в голову взбрело?
– Предсвадебный мандраж, – Юля языком пощекотала мочку его уха, – такое бывает с девушками.
Он отклонился назад и ямочки проступили на его щеках.
– С тобой не соскучишься. Кстати, спасибо, что предупредила. До свадьбы глаз с тебя не спущу, а то сбежишь еще.
– А после свадьбы?
– А после я просто с тебя не слезу, – широко улыбнулся Роберт. – Пойдем домой. Пора собираться к отцу. Джонни со своим шимпанзе сегодня прикатит. Так что будет кому разогнать твою печаль-тоску.
– Он вернулся из Франции?
– Да. И останется у отца до нашей свадьбы.
