У оператора были железные нервы. Телекамера ощупывала лицо убитого медленно, с профессиональной тщательностью.
Спекшаяся кровь стянула щеки. Рот распахнут в предсмертном крике. Глаза закатились, только мутные белки узкой полоской подчеркивают веки. Лоб разворотило выстрелом; он покрыт чем-то напоминающим плесень.
Андрей поставил стакан на стол. Пить расхотелось.
Нехотя отодвинувшись, объектив жадно пошарил по сторонам и впился в еще одно искромсанное пулями тело.
В голосе комментатора за напускным бесстрастием слышалось нечто вроде удовлетворения – не столько от хорошо поданной новости, сколько от уверенности, что подобные безобразия возможны где-то там, где-то далеко, но не у нас, до нас не докатятся, у нас это невозможно!
«Волна насилия захлестнула страну. Полиция беспомощна. Отлично вооруженные банды терроризируют население. Введен комендантский час. К столице и портовым городам стянуты части национальной гвардии. Невзирая на крайние меры, не приходится надеяться, что ситуация в этой центральноамериканской республике в скором времени стабилизируется… А сейчас, – комментатор лучезарно улыбнулся. – Трансатлантическая гонка яхтсменов-одиночек1. Репортаж из Плимута. Завтра старт».
На экране появилась заставка: парусник на голубом фоне и буковки по кругу.
Андрей снова взял стакан, отхлебнул ледяного апельсинового сока и чуть не поперхнулся, увидев перед собой собственное лицо. Что ж, поглядим…
Это раньше, до первой съемки, он наивно полагал, будто при любых обстоятельствах сумеет вести себя достойно. Питерские телевизионщики избавили его от этого заблуждения, показав во всей красе: нелепым, угловатым, косноязычным.
Как выяснилось, слово «мотор» напрочь выбивает у него почву из-под ног. Когда месяц спустя интервью все-таки пробилось в эфир, Андрей чуть со стыда не сгорел. Что за убожество? Сашка, правда, успокаивал: мол, все было на уровне – говорил связно, идиотским вопросам, типа «Вы не боитесь?», не удивлялся.
Друг его миловал, хотя мог бы и казнить. Андрей это понимал, потому и наказал себе строго-настрого: чтобы в следующий раз без сучка, без задоринки!
«Мистер Горбунофф, – отутюженный хлыщ в псевдо-адмиральской фуражке и клубном пиджаке смягчал «в» и сдваивал образовавшуюся «ф». – Вы, безусловно, отдаете себе отчет, что не можете рассчитывать на победу. Даже в подгруппе. Ваши предшественники и соотечественники, мистер Конюхофф и мистер Языкофф, были в более выгодном положении. Зачем же пускаться в плавание, не имея ни единого шанса на выигрыш? Сказывается национальная гордость? Для славян это так характерно».
Андрей поморщился и одним глотком допил сок. Точно так же поморщился он и на экране – как от зубной боли.