Остров в Ледовитом океане не самое приветливое место на Земле. Но рыбалка в проливе между двумя морями, это что – то особенного! Метров двести от берега забрасываешь конец сети с траком, растягиваешь во всю длину и ждешь, пока отяжелеет. Если взять с собой радиоприемник и найти музыку, то вокруг лодки собираются нерпы и слушают неожиданный концерт. Музыка их завораживает. Большие рыбины, что запутываются сверху сети, становятся добычей наглых чаек. Они выклевывают внутренности, икру. Галдят, дерутся, моя ракетница их не пугает. Чайки стали атаковать одну большую белую птицу, а та неожиданно упала ко мне в лодку. Подумал, что полярная сова, они любопытные. Можно подойти к ней близко, будет рассматривать тебя и изучать. Не схватишь. Ленивая птица, но неуловима. Однако не сова, а настоящий ворон, белый! Откуда он здесь? Не орнитолог, но ареал этих птиц южнее намного. Людей не боится, устал сражаться и нашел защиту.
– Здрасьте! – показалось или нет? – Аныч! – нет, из ворона слова. Три месяца на острове ищем мамонтовую кость. Истории и анекдоты все рассказаны давно, не один раз поругались и помирились, апатия. И вдруг «Здрасьте, Аныч»! Достаю бинокль из футляра, всматриваюсь в горизонт. Точно, в проливе стоит караван в 5 – 7 судов, плохо видно. Туча черная, в полнеба идет с востока. Быстро. С берега задул ветер, поднялась волна. Послышался протяжный гудок и ворон, подпрыгнув пару раз, расправил крылья и полетел над волнами в сторону каравана. Приналег на весла, стараясь выгрести к берегу, но ветер и волны гнали лодку в пролив. В темном небе полыхнули широкие ленты северного сияния, рановато. С треском разлетелось одно весло и лодку закрутило на месте. Сполохи зеленого цвета собрались в огромный конус и уперлись в воду, образовав чудовищную воронку. Предметы вокруг стали двоиться, троиться, сознание ускользало…
– Здрасьте! – проскрипело что – то и я открыл глаза. На спинке кровати сидел белый ворон, его вспомнил, и события лавиной вторглись в мозг. Мебель, приглушенный свет от торшера. Я дома? Ворон здесь зачем? Захотелось пить, но тело плохо управлялось. Стало нарастать покалывание в мышцах, температура, так бывает при горячем уколе в вену. Нестерпимо мучила жажда, попытка сесть увенчалась успехом, но женские руки не грубо, уложили обратно.
– Пить хотите, Алексей? Сейчас принесу, – голос мягкий грудной, понравился сразу. Вот никогда не любил визгливых женщин. Пил много, отрываясь несколько раз, надо бы в туалет.
– Не стесняйтесь, Алексей, я все видела и даже ощупала! Работаю здесь медсестрой, зовут Диной, утку? – кивнул, что оставалось. Вышла из комнаты, не хрупкая девушка, халатик, чепчик, каблучки. Если дома, значит, выбрался из той передряги. Руки, ноги целы, вижу, слышу. Медсестра. Долго без сознания. Месяц? Успели привезти домой. А родные где? Хорошо, что не сказали. Мама старенькая, будет волноваться.
– Позвонила Андрею Ивановичу, скоро будет. Яичницу хотите? – глазки карие, с лукавинкой. Успел управиться с омлетом, увидеть свое отражение. И стригли, и брили.
– Ну, здравствуйте, Алексей! Наконец – то! – рыжеволосый мужчина моих лет пожал руку, бережно. Дина принесла два кофе с бутербродами, графин с водой, бокалы.
– Здравствуйте, Андрей! Что со мной случилось? Я болен? Вы кто? – заторопился.
– Давайте по порядку, я врач, ученый, заведующий лабораторией, возраста мы одного, так что можно и по имени. При нашей беседе сообщайте о самочувствие, приборы могут что – то не зафиксировать. Обязательно отвечу, но сначала вы расскажите что помните. – В голосе интерес.
Поделился всем, что вспомнил, даже про «Здрасьте» и «Аныча».
– Ворона в семье прозвали – Иван Иванович! Отец его еле оперившимся птенцом нашел в экспедиции. Родители из – за цвета, наверное, бросили. Он научился нашего деда пародировать, вот и Иван Иванович. Кстати, отец служил врачом на судне, которое вас подобрало в океане, а помог ему ворон. В Питере вами заинтересовалась военная медицина, выделили лабораторию, сначала здесь работал отец, а теперь я.
– Прошло много времени? – сердце забилось, холодный пот.
– Да, Алексей, но не надо волноваться. У вас давление подскочило, пульс! Аппаратура под кроватью, а сенсоры над головой. Выпейте лекарство, Дина подаст.
– Это не мой дом? Сколько времени? Родные живы? Летаргия? – сознание лихорадило.
– Отчасти только летаргия, я на вашем сне кандидатскую диссертацию написал и докторскую начал. Пару раз в месяц метаболизм ускоряется, вы что – то рассказываете, даже поете иногда, на разных языках, порой неизвестных. Все записываем, расшифровываем, не все поддается. Мышцы сокращаются, все органы несколько часов активны, а потом по команде из какого – центра снова впадают в спячку.
– ? – по моему взгляду Андрей понял.
– 50 лет! Нонсенс! Такого ни с кем не было и никогда!
– Родственники?
– Дочь где – то за границей живет, военные говорили.
– Выпить хочется! Забыться! … Понимаю, что нельзя.
– Как здесь все устроено?
– Еще мой отец выкупил квартиру у твоих родных, перевез сюда мебель, отреставрировал. Воссоздал из лаборатории твою квартиру, мы каждый день ожидали пробуждения. Квартиру сдавали, деньги под проценты в банк, зарплата, потом пенсия. Так что ты не богатый, но состоятельный человек!
