Кафас-купец испугался, когда незнакомец подъехал к его костру. Было это в лесу, к северу от столицы. Кафас выбрал место для ночлега в ложбинке подальше от дороги, чтобы огонь никого не приманивал. Гражданская война уже закончилась, но потери с обеих сторон были очень велики, и войска больше не патрулировали эту дикую местность, где разбойничали шайки дезертиров. Кафас долго думал перед тем, как предпринять это путешествие, и все-таки решился. Теперь мало кто из купцов отваживался посещать Наашан, поэтому он мог нажить большие деньги, продавая свои товары – шелка из Чиадзе, пряности из Шерака и Готира. Сейчас, при свете полной луны, эта возможность представлялась Кафасу весьма сомнительной.
Всадник появился из леса над ложбинкой и направил коня вниз по склону. Кафас видел, что затылок у него выбрит, а наверху волосы подстрижены в виде торчащего гребня – такую прическу носят отборные наашанские воины, мастера меча. Уже легче: вряд ли такой человек стал бы промышлять разбоем. У искусного бойца в раздираемой войной стране есть более легкие способы разбогатеть, чем подкарауливать купцов на дороге.
Одежда всадника укрепила эту мысль. Темный кожаный колет с кольчужными наплечниками, кожаные штаны, высокие сапоги, тоже защищенные кольчугой, – все это было хоть и просто, но дорого. И вороной у него чистых вентрийских кровей. Таких коней не часто увидишь на рынке – их продают из рук в руки за двести, а то и за четыреста золотых рагов. Ясно, что всадник не вор. Страх перед ограблением покинул Кафаса, сменившись страхом иного рода.
Неизвестный спешился и подошел к костру, двигаясь с грацией, присущей всем хорошим бойцам на мечах. Кафас поднялся ему навстречу. Вблизи всадник выглядел моложе, чем казалось – лет на двадцать с небольшим. Голубые глаза на красивом лице блестели ярко, как два сапфира.
– Добро пожаловать к моему огоньку, – с поклоном сказал Кафас. – Хорошо, когда ты не один в столь опасных местах. Меня зовут Кафас.
– Скилганнон, – протянув руку, представился незнакомец.
На Кафаса накатил страх, во рту пересохло.
– Я… как раз собирался поужинать, – через силу выговорил он. – Прошу вас разделить со мной трапезу.
– Спасибо. – Скилганнон оглядел лагерь и принюхался. – Не похоже, чтобы духами пользовался ты, поэтому зови сюда своих женщин. В этом лесу водятся дикие звери. Волков теперь поубавилось, но встречаются еще медведи и даже пантеры. – Он повернулся лицом к огню, и купец увидел у него на спине странное приспособление: черный, немного изогнутый полированный футляр футов пяти длиной, с украшениями из слоновой кости на обоих концах. Если бы Кафас не слышал имени незнакомца, он затруднился бы понять, для чего это приспособление служит.
Скилганнон снял с себя футляр и уселся у огня.
Кафас с тяжелым сердцем обернулся к темному лесу. Скилганнон знает про девочек, и если он вздумает изнасиловать или убить их, от него не убежишь.
– Лукрезис, Филия, идите сюда. Все в порядке, – позвал купец, молясь, чтобы это оказалось правдой.
Из леса появилась стройная темноволосая девушка, ведя с собой девочку лет семи. Малышка, вырвавшись из рук сестры, подбежала к отцу. Тот обнял ее за плечи и подвел к костру.
– Мои дочери, Филия и Лукрезис.
Скилганнон улыбнулся им.
– Осторожность никогда не помешает. Красивые у тебя дочки – должно быть, в мать пошли.
Кафас тоже выдавил из себя улыбку:
– Да, она была красавица, это верно. – Его пугала смелость, с которой Лукрезис смотрела на молодого воина. Девушка, склонив голову набок, перебирала пальцами длинные волосы. Она знала, что хороша собой – мужчины не раз говорили ей об этом.
– Помоги мне принести посуду, Лукрезис, – приказал ей отец и у самой повозки прошипел: – Перестань строить ему глазки.
– Почему? Он такой приятный мужчина.
– Это Скилганнон Проклятый. Хорошо, если мы уйдем от него живыми. – Кафас вручил дочери пару котелков и сковородок.
Скилганнон у костра беседовал с маленькой Филией, и она весело смеялась.
– Он ничего нам не сделает, отец, – сказала Лукрезис.
– Не суди о людях по виду. Если бы преступления совершали одни уроды, найти преступника было бы проще простого. Я наслышан о его подвигах – и не только на ратном поле. Говорят, у него в доме вся прислуга состоит из хорошо обученных шлюх. Я бы такого и близко не подпустил к своим дочерям, будь у меня выбор – но у меня его нет.
– Жаль, что его нет и у меня, – сказала Лукрезис.
Кафас, вернувшись к костру, приготовил похлебку. Помешивая вкусно пахнущее варево, он добавил в котелок перца и прочих специй, а под конец посолил.
– Кажется, готово.
– Ты отменный повар, мастер Кафас, – сказал Скилганнон после ужина.
– Благодарствую. Это мой конек.
– А почему у тебя на руке паук? – спросила Филия, показав на черную татуировку на его левом предплечье.
– Тебе не нравится?
– Нет. Он страшный.
– Это невежливо, Филия! – вскричал Кафас. Девочка испугалась, и он, спохватившись, добавил: – Этот господин – наашанский офицер и получил этот знак за то, что… победил в одиночку восемь человек. У военачальников на груди изображается пантера, а у самых победоносных – орел. И ты не должна говорить взрослым такие вещи.
