Афганистан. Сари-Пуль. 1987 год
Был летний вечер. На западе, за вершины, покрытые розово-белыми шапками ледников, стремительно опускалось огненное солнце. Сумерки наползали с востока на горные склоны с колючими кустарниками и козьими тропами.
По одной из таких троп цепью бесшумно поднималась в гору группа из семи человек в камуфляже. Они были вооружены автоматами со сдвоенными рожками. На каждом надет «лифчик» – спецжилет, в удлиненных карманах которого было еще по восемь рожков, на сорок пять патронов каждый. У пояса висят ножны с финкой. Неуставные кроссовки на ногах, очки-бинокли ночного видения на касках, к шеям плотно прижаты манжеты портативных раций с микрофонами. И никаких знаков различия. Самый высокий и крепкий нес на плече станковый пулемет с большой патронной коробкой.
Люди шли легко и бесшумно, как звери: камешек не упадет, ветка не хрустнет. Вел группу майор спецназа Александр Ветров. На вид ему было лет тридцать пять. Чернявый, смуглый, усатый. Надень на него длиннополую рубаху и шаровары, и он легко сошел бы за афганца. Но хотя восточной крови в нем хватало, был он русским офицером-разведчиком.
Группа поднялась к вершине горной гряды. Ветров сделал знак рукой, спецназовцы, рассредоточившись, цепью залегли за гребнем вершины.
Внизу, в широком ущелье спрятался небольшой афганский кишлак – несколько домов, окруженных высокими каменными заборами-дувалами. Босой парень лет четырнадцати гнал прутом к кишлаку стадо низкорослых афганских коз. Прежде чем загнать их за дувал одного из домов на окраине кишлака, он внимательно огляделся по сторонам.
Донесся протяжный скрип ворот хлева, затем все смолкло. Кишлак погрузился в сонную тишину.
Вечерняя заря быстро уступила место сумеркам, а те, в свою очередь, угольно-черной южной ночи с яркими точками звезд на небосклоне, выщербленной бледно-желтой луной и пятнами светляков в пожухлой траве узких горных ущелий.
Ветров опустил на глаза очки ночного видения. То же самое проделали и его бойцы. В инфракрасном свете хорошо были видны двухэтажные глинобитные дома, фруктовые деревья во дворах и даже нехитрая крестьянская утварь.
Ветров указательным пальцем прижал микрофон к горлу. Раздалось характерное шипение. Он тихо произнес:
– Купец назвал тот дом, куда пацан коз загнал. Второй этаж, угловая комната справа. Они там.
Купцом именовался личный агент Ветрова из афганцев Махмуд. Этот человек не вызывал у Ветрова симпатии, потому что любил только деньги, но его информация всегда оказывалась точной и подтверждалась на практике.
В рации раздался хриплый голос пулеметчика:
– Сколько их?
– Восемь. Все командиры банд.
Перед выходом на задание Ветров провел в секретной части дивизии полдня, изучая документацию о бандформированиях, которые контролировали район, и теперь знал не только количество живой силы и вооружения противника, но даже имена командиров и их жен. Ветров к любому заданию подходил ответственно, так его научили.
– Плов небось вкусный кушают.
В диалог командира и пулеметчика вмешался еще один голос:
– Не успеют. Все нам достанется.
– Отставить шуточки! Брать живыми, – приказал Ветров в микрофон.
– Зачем нам «духи»? – искренне удивился кто-то из его бойцов.
– Приказ. – Ветров бросил взгляд на светящийся циферблат часов. – После операции отходим на высоту «два-три-семнадцать». Через две минуты штурмуем без сигнала. Разговоры прекратить! Выключить рации!
Шипение в микрофоне немедленно прекратилось. Почти одновременно щелкнули предохранительные планки автоматов. И наступила мертвая, предгрозовая тишина: не скрипели двери домов в кишлаке, казалось даже, перестали стрекотать цикады и журчать вода в арыках. Не слышно было и дыхания затаившихся за горным гребнем спецназовцев.
В каменном укреплении с бойницей и узким лазом-входом на плоском матрасе с комфортом расположился афганский часовой в грязном советском ватнике, в каких любят ходить автомеханики и танкисты. Он отщипывал ягоды от большой грозди винограда, отправлял их в рот, закусывал виноградную сладость сухой афганской лепешкой и запивал зеленым чаем из пиалы. Лицо часового светилось от удовольствия. Ну, что еще нужно человеку для счастья? Его тяжелая английская винтовка «Бур», направленная длинным стволом в сторону перевала, лежала на плоских камнях бойницы. Время от времени часовой поглядывал в сгустившуюся за щелью бойницы темноту.
Неожиданно раздался легкий шорох. Афганец мгновенно подскочил, схватил винтовку, приставил палец к спусковому крючку и весь обратился в слух. Но шорохов больше не было. Может, это дикая коза прошла по склону, шурша камешками? Часовой чуть подался вперед, и в следующий миг кто-то невидимый снаружи вдруг схватился за ствол винтовки руками и резко, сильно дернул ее на себя. Афганец, ничего не успев сообразить, ткнулся лбом в острый край камня над бойницей и потерял сознание. А через мгновение в укреплении уже оказался один из бойцов Ветрова. Он склонился над поверженным часовым, по лбу которого растекалась кровь, и стал быстро обыскивать его карманы…
Под дувалом, недалеко от дома, где шло важное совещание, вжавшись в стену, на корточках сидел другой часовой с автоматом. Он практически полностью слился с одним из покатых камней дувала – пройди в двух шагах и не заметишь. Но люди Ветрова замечали все… Над забором возник силуэт человека, и тут же стальная удавка стянула шею часового. Тот захрипел и заскреб ногами о землю. Прежде чем автомат часового успел упасть на землю, его подхватила чья-то цепкая рука.
