Бумеранг
Отпуск Лена Савина заслужила. Девять месяцев подряд ей приходилось изо дня в день, в том числе по воскресеньям, находиться в рабочей форме. Отсутствие графика не умаляло напряжённости труда. Но всё окупилось.
Цифра «девять» была её цифрой. Возможно, она и повлияла на благополучный исход событий? Получилось, что галерею свою она не просто открыла, а по-своему родила. К тому же шел 1999 год…
Спонтанную идею открыть картинную галерею подбросил бывший муж. За шестнадцать совместно прожитых лет он достаточно хорошо изучил эту женщину, чтобы смело давать ей советы. После давнего развода они сохраняли цивильные отношения, с искренним уважением к жизням друг друга. И когда Лене не хватало решительности для какого-либо серьёзного шага, она советовалась не с подругами, а с ним, с Игорем.
– Слушай, я тут покумекала и задумала открыть своё дело. А поскольку с бизнесом я на «вы», мне бы хотелось обойтись без сугубой торговли. Может, мастерскую по ремонту одежды? Позвала бы Иру, она профессиональная швея, а я бы творческие идеи подавала. Допустим: как сделать новую юбку из старой, или из платья, вышедшего из моды – новинку сезона… Я ведь тоже шью неплохо, если ты помнишь.
– Помню. Особенно на руках. У меня до сих пор на синем джемпере тобой отреставрированная дырка… нет, петля… как новая.
– Ох, приятно! Значит, я продолжаю жить в твоём сердце?
– Ну… в джемпере – точно, – уклонился Игорь на всякий случай. – Знаешь, что? Тем не менее, не твоя это стезя. Хочешь совета, так я тебе его дам и сильно прошу взять. Можешь даже считать, что я этого требую – на правах близкого человека.
– Интересное начало, интригующее. Я вся – одно большое ухо, как говорят мои друзья-немцы.
– Только сразу не реагируй. Просто выслушай. А выскажешься, когда идея будет оглашена.
Игорь слыл блестящим адвокатом, и в нём давно сидел Цицерон. В своё время этот его дар и произвёл на двадцатилетнюю Лену неизгладимое впечатление. Она заслушалась руладами его речей в первый же вечер их знакомства. Игорю не помешало даже волнение, обуявшее его, когда Лена, в которую он сходу влюбился, оказалась на расстоянии вытянутой руки.
Их прошило насквозь, оглушило обоих, стоило им встретиться взглядами и соприкоснуться телами. Словно по волшебству – с одинаковой степенью страсти. Первые полгода они ни о чём думать не могли, горячечно исследуя друг друга. Они словно впаялись друг в друга, благодарные, что Фортуна за свою щедрость даже векселя не потребовала – просто их свела. Первые полгода поесть забывали. Когда голод гнал их из постели, они быстро бежали на ближайший рынок за шашлыками и зеленью и, сверкая друг на друга шальными глазами, вкушали пищу с утроенным наслаждением.
Пожениться они решили сходу – третьего тут было не дано. Держась за руки, прожили вместе мало чем омрачённые годы. А потом – как отбросило по разные берега. Взаимных претензий не нашлось, и расставание прошло красиво. Лена переживала лишь, что не родила от замечательного Игоря похожего на него ребенка…
– Так вот. Ты продаёшь машину.
– Как?
– Стоп. Мы договорились, что теперь ты – не ты, а одно большoе ухо.
– Да, извини.
– Аргументы «за» и «против» – только после воодушевлённой речи оратора. На вырученные деньги ты снимаешь помещение в центре – небольшое, но уютное. Приводишь его в порядок при помощи твоей кипучей энергии и декорируешь со свойственным тебе вкусом. Звонишь нашему старому другу и всегда молодому человеку Малютину и отбираешь из его работ пятнадцать-двадцать штук, включая поделки из папье-маше. И, после некоторых приемлемых для тебя усилий, как то: подготовка прайс-листа, печать билетов и проспектов, обзвон всех, кого не лень, и так далее в этом духе, ты открываешь свою галерею.
– Господи, Игорь, у меня похудеть никак не получается, а ты – галерею!
– У тебя есть для этого всё: друзья-художники, образование, коммуникабельность, художественный вкус, чувство стиля и меры… и, в конце концов, женский шарм. Да, чуть не забыл – ещё ты располагаешь той необходимой хваткой, без которой ни одно дело на ноги не поставить. Что примолкла? Не нравится моё выступление? Недохвалил?
– Да… Нет слов. Вот зачем ты остался в моей жизни. Чтобы я могла время от времени примолкнуть. Слушай, ты так доходчиво и легко преподнёс… я как-то и вправду прониклась этой смелой идеей. Даже представила, как эти несколько лучших работ Малютина будут расположены… И что внешняя стена будет до полу стеклянной. Игорек, не зря я тебя кормила минимум два раза в день!
– Подожди, это ещё не всё. Ты ведь меня не только кормила… – Голос Игоря загустел и прозвучал на тон ниже. – Лена, за этой стеклянной стеной ты сажаешь своего приятеля… забыл имя… ну, того, что вышивает картины…
– Славу?
– Да, Славу. Сажаешь так, чтобы его было видно. Он сидит у тебя хотя бы три часа в день и вышивает себе на здоровье, время от времени кидая через стекло на улицу отрешённый взгляд увлечённого творца и сопровождая своё таинство радушной улыбкой. Холст его расположен таким «макаром», что заворожённому прохожему хочется заглянуть – а что же там-то? Прохожий входит – и… ты процветаешь, очень скоро. Максимум полгода – и ты в порядке. Новую машину не гарантирую, да ты ведь и не слишком охвачена страстью к рулю.
